— Завтра… то есть сегодня в десять.
— Тогда спать, спать! — рявкнул зам и поднялся.
Ника отвезла Валдиса, приехала домой. Мать с отцом не спали.
— Ника… — начал папа.
— Я не могу, умираю, — перебила она его, идя к себе. Упала на кровать прямо в одежде, решила чуточку расслабиться, всего на пару минут. И отключилась.
Наступило утро, усилился мандраж. Во-первых, Клара решала мучительный для себя вопрос — идти или не идти в прокуратуру? Потом решила, что надо пойти хотя бы на разведку, с органами лучше не вступать в конфликт. Она наметила тактику поведения, но не избавилась от чувства страха. Во-вторых, пора брать быка за рога, то есть Мартына. И тут у нее не все ладилось, в плане — как это сделать легко и красиво, чтобы он сам кинулся к ее ногам. В общем, утро началось в сплошной неуверенности.
Приведя себя в порядок, Клара присела на край кровати, тихонько позвала, чтобы грубо не оборвать утренний крепкий сон:
— Милый…
Сладенькие словечки не в ее духе, но как еще показать мужчине, что он ей дорог? Клара готова была переделать себя, готова на любые ухищрения, лишь бы получить желаемое. Ей всегда удавалось добиваться своего, почему же сейчас ее охватывает робость — непривычное чувство? Наверное, так и должны строиться отношения между мужчиной и женщиной. Клара, далеко не феминистка, согласна уступить первенство мужчине, но при том руководить избранником подспудно. И это были бы идеальные отношения.
Он не услышал, как она его будит, Клара наклонилась и поцеловала Мартына в подбородок, он сморщился и повернулся на бок. Клара рассмеялась, подула ему в лицо.
— Тебе не хочется поспать? — промямлил он, не открывая глаз.
Конечно, Мартын не выспался, ночь-то была бурная.
— Мне надо идти, — с баюкающей интонацией пропела Клара.
— Куда?
— Я же говорила: в прокуратуру. Из-за подруги.
— Помню. — И по-детски засопел носом. — Сходи позже.
— Позже нельзя, мне назначили на десять. — Жаль его будить. — Ну, хорошо, спи, а я пойду.
— Угу.
— Запасные ключи будут лежать на столике у зеркала в прихожей. Не забудь закрыть дверь.
— Угу.
Клара чмокнула его в щеку, переоделась и, взглянув еще раз на предмет обожания, вышла из квартиры уже совсем другим человеком — собранная, неприступная, холодная.
Мирон Демьянович вернулся домой за полночь, и что же? Илоны в доме не оказалось. На кровать был небрежно брошен халатик, на туалетном столике беспорядок. Мирон Демьянович обошел комнаты, ее нигде не было, поинтересовался у охранников — когда и куда уехала Илона.
— Машину не брала, просто ушла, — сказал охранник. — Куда — не сказала.
Поднимаясь в спальню, Мирон Демьянович позвонил ей, она не взяла трубку. Это уже выпад. Он разозлился, выпил рюмку водки и лег спать.
Утром ощутил пустоту, когда завтракал один. Илона сумела заполнить собой огромное пространство в доме и в душе Мирона Демьяновича, смогла стать необходимой, привнесла живую струю в его жизнь, потому что не похожа на дур вокруг. Ему даже завидовали. Стерва? Еще какая! Но женщина определяет мужчину, как и мужчина женщину. Неравноправный союз унизителен для более сильной стороны, к сожалению, это не все понимают, а ведь только достойный партнер должен быть рядом. Мирон Демьянович и гордыня срослись воедино, однако лучший способ нивелировать конфликт — сделать вид, что ничего не произошло, чтобы не извиняться, не позволить второй половине выйти победителем. Он позвонил, она взяла трубку.
— Илона, ты где?
— Дома.
— В смысле?
— Ты забыл, что у меня есть свой дом?
— Прекрати дурака валять, — гордыня все же взяла верх.
— Знаешь, почему я не выходила за тебя замуж? Потому что ты все равно нашел бы повод попрекнуть меня, напомнить, кто из нас благотворитель. Так вот, на спортивный клуб и бассейн я всегда заработаю, на недорогие шмотки тоже. А ты сдай мои дорогие вещи в комиссионку, чтобы бабки не пропали, шикарную машину и побрякушки прибереги для другой. Ты мужик еще хоть куда, а главное — богатый, найдешь такую, которая будет тебе цветочки вышивать на трусах. Пока.
Оставив последнее слово за собой, она отключилась. В сердцах Мирон Демьянович саданул телефоном о пол. Разбил. Ну хоть какой-то выплеск.
15
Видная девица, про таких говорят «и спереди и сзади», высокая, осанистая, раскрашенная и одетая, как павлин, переступила порог прокуратуры в начале десятого. Позвякивая золотыми цепями и серьгами до плеч, Оксана Болякина уверенно, как на параде, преодолела пустые коридоры, нашла нужную комнату, постучалась.
— Войдите, — откликнулся Степанян.
При виде молодой и сверкающей особы у него челюсть отвисла. Степанян был большой знаток женщин, к счастью, возраст позволял ему изучать противоположный пол, к которому он проявлял исследовательский интерес. Он с ходу определил, уставившись на внушительные бугры, выступающие над декольте: штучка еще та. Вульгарная, живет вкусно, явно наглая, но хороша чертовски. Мысленно представил Кривуна и понял, что ему никогда не постигнуть женскую породу. Будь он на месте даже некрасивой женщины, ни за что не стал бы спать с плюгавым, тщедушным и брюхастым типом, к тому же лысым. М-да, для этого надо очень любить деньги, очень.
Он забыл сделать замечание, что она опоздала, улыбнулся и пригласил ее присесть. Оксана тряхнула головой, откидывая пышные смоляные волосы назад, сначала положила повестку на стол, потом села и закинула ногу на ногу. Формальные вопросы-ответы прошли гладко, и у Степаняна сложилось мнение, что первое впечатление было ошибочным, Болякина вполне коммуникабельная и культурная девушка. Всему виной отпугивающее «оперенье», как в животном мире, но это были только цветочки…
— Что вы можете рассказать по поводу убийства Кривуна? — приступил он к главной теме.
— Я? Рассказать? — Она захлопала длинными ресницами. — Не понимаю.
— Поставим вопрос иначе. В котором часу Кривун вышел от вас?
— От меня?! — вытаращила она правдивые глаза. — Кто это вам насплетничал?
— Стоп, стоп, Оксана. Ваши соседи показали, что Кривун приходил к вам не менее трех раз в неделю. И квартиру купил, машину, гараж.
— Кому купил?
— Не мне же. А вам. Вы состояли с ним в связи…
— Ну, паразитки! — От возмущения Оксана хлопнула себя по коленке. — Заложили! Ну, старые клюшки… попомнят они меня! То-то я думаю: чего это мне повестку притаранили? Телефон обрывали: явитесь завтра в прокуратуру…
— Вчера вас не застали дома, а вы у нас главная свидетельница. Кстати, почему вас не было дома с утра?
— Ушла. Что, нельзя?
