– Ты меня никогда не потеряешь, – твердо заявил он.
Минувшей ночью ему снился парень с искалеченным пальцем. В этом сне Алан был наедине с парнем в той комнатушке банка, где стоял сейф, и отчаянно пытался заставить его заговорить. Он пытался подкупить парня, предлагая ему пачки банкнот, которые вынимал, одну за другой, из сейфа. Парень брал деньги, засовывал их в карманы и за пазуху, но продолжал молчать, глядя на Алана. Наконец тот подошел к парню почти вплотную, чтобы понять причину этого молчания, и увидел, что парень не может говорить – его губы были спаяны одна с другой и искривлены, словно сердцевина грецкого ореха.
Проснувшись, Алан потянулся к Уне, чтобы обнять ее, и так лежал рядом с нею, но сон и вызванное им чувство вины не желали забываться. Он непрестанно твердил себе, что парень в пивнушке не мог быть тем же самым, который приходил в банк за мелочью, а потом ограбил отделение. Но совпадение было слишком очевидно. Однако, обдумав все это, Алан понял, что это было не такое уж и совпадение. За последние три недели он обошел весь Лондон. Он был в десятках пивных, ресторанов, кафе и баров. Почти все время он был вне дома и исследовал город, изучая столичную жизнь. Если парень тоже был завсегдатаем пивнушек и закусочных, то, скорее всего, рано или поздно они наткнулись бы друг на друга. А если этот парень вовсе не был грабителем – чего так страстно желал Алан и что очень хотел выяснить, – то никакого совпадения и не было. Скорее всего, после ограбления банка подобного рода увечья просто стали бросаться ему в глаза. Алану ужасно хотелось, чтобы кто-нибудь сказал ему, что этот парень – обыкновенный честный житель Криклвуда, что он ходил куда-нибудь покупать продукты для своей жены или матери, а когда он заговорит, то, вероятно, в его речи прозвучит такой же ирландский акцент, как у девушки из бара.
Буквально перед тем, как зазвонил телефон, Алану пришла в голову идея еще раз зайти в «Розу Килларни» и спросить у барменши, не знает ли она этого парня. Вполне может статься, что знает: судя по его виду, тот жил где-то поблизости. Конечно же, ты не пойдешь воскресным утром за покупками в другой район, если по соседству с тобой открыт магазин. «Даже если она не знает, попытаться стоит», – подумал Алан. Расспросив ее, он сделал бы все от него зависящее и мог бы отделаться от этого чувства вины и отвращения к себе: ведь он бездействует из страха перед тем, что случится, когда полиция найдет Джойс. «Следовало думать об этом до того, как я спрятался и оставил ее на произвол судьбы, а потом сбежал», – решил он, стараясь подбодриться.
Было половина второго, когда Алан вошел в «Розу Килларни». В баре сидело около дюжины человек, но парня с изувеченным пальцем среди них не было. Всю дорогу от автобусной остановки Алан гадал, окажется ли этот тип здесь, но, конечно же, он отсутствовал – скорее всего, был на работе. За барной стойкой трудилась все та же девушка-ирландка, вид у нее был усталый и угрюмый. Алан спросил у нее полпинты горького и, когда она поставила перед ним кружку, нерешительно спросил:
– Не думаю, что вы знаете, но вдруг… – Ему показалось, что девушка уставилась на него с каким-то неприязненным скептицизмом. – Не знаете ли вы, как зовут того молодого человека, который был здесь в прошлое воскресенье? – Неужели это действительно было так давно? Столь большой промежуток времени только добавлял абсурдности всему этому расследованию. – Лет двадцати с небольшим, темноволосый, чисто выбритый. – Алан поднял правую руку и левой охватил указательный палец. – У него на руке… – начал было он, когда девушка оборвала его:
– Вы из полиции?
Более самоуверенный человек подтвердил бы, что да. Алан, пытаясь придумать предлог для того, чтобы узнать имя и адрес незнакомца, помотал головой в знак того, что никакого отношения к служителям закона не имеет, и полез в карман в поисках вдохновения. Всё, что он смог добыть, – это пятифунтовую банкноту, портрет герцога Веллингтона.
– Он уронил это, когда уходил.
– Долго же вы ее несли, – хмыкнула девушка.
– Меня не было в городе.
Она быстро, жадным тоном произнесла:
– Конечно, я передам ему это. Его зовут Фостер, Марти Фостер, я хорошо знаю его.
Она выхватила купюру из пальцев Алана. Тот попробовал было настаивать:
– Не могли бы вы мне сказать…
– Вы что, мне не верите?
Он пристыженно пожал плечами. На него были устремлены взгляды нескольких пар глаз. Алан слез со стула и вышел. Если девушка хорошо знала этого парня и говорила о нем как о завсегдатае этого бара, то не мог же он быть похитителем Джойс, верно? Алан знал, что мог, ведь все это ничего не значило. Но, по крайней мере, Алан узнал имя парня – Фостер, Марти Фостер. Теперь он мог позвонить в полицию, сообщить имя Марти Фостера и описать его внешность. Алан пересек дорогу, зашел в телефонную будку и стал изучать список общественных телефонов. Номера полицейского участка Криклвуда в списке не было. Конечно, можно было позвонить прямиком в Скотланд-Ярд. Но Алана охватил суеверный страх – как будто, едва он заговорит, они немедленно поймут, кто он и где он. Он выскочил из телефонной будки и направился прочь, в сторону Эксмур-гарденс, где жила Элисон, с которой он якобы должен был сейчас встречаться. На самом же деле Алан искал телефонную будку, расположенную в менее людном и открытом месте.
К тому времени, как он ее нашел, он уже понял, что не станет звонить. Для него было куда важнее, чтобы полиция не выследила его, чем поднять тревогу и навести детективов на след Марти Фостера, который, скорее всего, не имел отношения к ограблению банка в Чилдоне. С такими мыслями Алан продолжил свой бесцельный путь. В маленьком торговом ряду среди овальных улиц, названных в честь горных хребтов, он набрел на журнальный киоск и купил вечернюю газету. Пролистав ее, ничего не нашел о Джойс. В четверть четвертого Алан решил, что уже вполне можно возвращаться к Уне, и повернул обратно на Криклвуд-Бродвей, чтобы дождаться там автобуса, идущего на юг.
Автобус уже подъезжал к остановке, и Алан хотел уже сесть на него, когда увидел девушку из «Розы Килларни». Она вышла из боковой двери пивной и пересекла Бродвей, направляясь в переулок. Автобус проехал мимо, но Алан не обратил на него внимания. Ему пришло в голову, что девушка могла направиться прямиком к Фостеру домой с деньгами. «Я бы сделал именно так, ведь это обычный поступок для честного человека», – подумал он, после чего горько усмехнулся над этой мыслью: ведь после всего, что он сделал, честным человеком он вряд ли мог считаться. Он пошел через дорогу следом за девушкой, жалея, что на улице никого больше нет, только они двое – ведь магазины и автобусные остановки Бродвея остались позади. Но девушка не оглядывалась. Она шагала уверенно, срезая углы, наискосок переходя улицы. Неожиданно вновь появились витрины: продуктовый магазин, прачечная, лавочка с греческими деликатесами. На дальней стороне улицы виднелась церковь, во дворе ее росли раскидистые платаны. Вдоль ближней стороны выстроился ряд трехэтажных домов из красного кирпича. Девушка свернула в ворота одного из них.
Алан ускорил шаг, но к тому моменту, как он достиг ворот, девушка скрылась. Он прочел имена над кнопками дверных звонков и увидел, что самый верхний подписан «М. Фостер». Быть может, сам Фостер и впустил барменшу в дом? Или это сделала его жена либо мать, которых воображение Алана ранее приписало парню с искалеченным пальцем? Остановившись у низкой ограды церковного двора на другой стороне улицы, Алан стал ждать, пока девушка выйдет. А что потом? Когда она уйдет, он тоже нажмет на этот звонок? Скорее всего, да. Он зашел в своих поисках слишком далеко, чтобы все бросить и покорно отправиться домой.
