— Шерше ля фам, — произнес Алик ему в спину. — Всюду и всегда ищи женщину…
…Поздно вечером Шпана вернулся домой через форточку и с ходу просек наличие на кухне неизвестного. Он замер на подоконнике — кончики ушей его подергивались, хвост мел из стороны в сторону. Он пригнулся и издал отвратительный утробный вой.
Шибаев и Алик смотрели политическое ток-шоу, вслух комментируя выступления. Алик сказал:
— По-моему, твое животное вернулось и скандалит!
Из кухни донесся отчаянный щенячий визг и низкий бойцовский вой Шпаны. Вслед — звуки падения кастрюль и тарелок.
— Брысь! — закричал Шибаев с порога. — Пошел вон! — Он схватил Шпану за холку.
Макс забился под стол, полуживой от ужаса. Он уже не визжал, а только скулил.
— Ты! — рявкнул Шибаев. — Только попробуй!
Шпана попытался извернуться и тяпнуть его за руку. Шибаев, зная своего кота, был к этому готов и поднял руку кверху. Шпана висел под потолком, шипя от ярости.
— Это наш гость, понял? Он маленький, а ты здоровое мурло! Макс, не бойся, иди сюда!
Но пес, вне себя от ужаса, распластался на полу, закрыв глаза. Шибаев поднес извивающегося кота к щенку и сказал страшным голосом:
— Это Макс! Он поживет пока у нас, понял? И не вздумай! Ты меня знаешь. Понял? Алик, достань колбасу, мы его простимулируем.
Шибаев опустил кота на пол. Алик положил кусок колбасы в его блюдечко. Шпана, который был не злопамятым и не обидчивым, вцепился в колбасу.
— Ты меня понял? — спросил Шибаев. Он вытащил упирающегося Макса из-под стола. — Вот это будет жить с нами, понял?
— Ты думаешь, он понимает? — спросил Алик.
— Уверен. Он парень сообразительный. Не бойся, Макс, будь мужиком!
Глава 30. Точки над «i»
Роман Шевченко заметил Киру издали. Она сидела на той же скамейке, что и в прошлый раз, а мальчик в красной футболке играл рядом на траве. В руке его была зажата красная машинка. Роман подумал, что она намеренно пришла именно сюда, и их новая встреча похожа на свидание.
Он подошел, сел рядом. Кира вспыхнула и улыбнулась. Он протянул ей коробку из-под торта.
— Что это? — удивилась Кира. — Торт?
Он, улыбаясь, покачал головой.
— Это для Володи. Подарок.
— Для Володечки? Ну, что вы, зачем… — Она вспыхнула и смутилась. — А что это?
— Сейчас! — Роман присел рядом с мальчиком и раскрыл коробку. — Смотри, Володечка!
Мальчик остался безучастен. Кира заглянула в коробку и рассмеялась.
— Котенок! Какой хорошенький!
Роман достал рыжего котенка, протянул мальчику.
— Володечка, смотри! — Он взял ручку ребенка. — Володя, это твой Рыжик. Погладь его!
Кира смотрела на них сияющими глазами, улыбалась. Мальчик был по-прежнему безучастным.
— Володечка, потрогай его! Погладь! Это Рыжик, — терпеливо повторял Роман. — Смотри, какой хороший! — Он положил ладонь ребенка на спинку котенка. — Ну, погладь! — Он водил его рукой, негромко и настойчиво повторяя имя кота и уговаривая.
Котенок пискнул, и мальчик вдруг запрокинул голову и рассмеялся гортанно.
— Володечка, сыночек… — забормотала Кира. — Ты понимаешь? Мой маленький, лапочка моя! Вы слышали? Он засмеялся! Он понимает! — Она схватила сына, притиснула к себе. — Спасибо!
Ребенок снова ушел в себя и, казалось, ничего не видел вокруг и не понимал.
— Кира, я должен что-то вам сказать… — произнес Роман. — Помните, мы встретились на кладбище? И я тогда подумал, что мы в чем-то близки, оба одиноки… помните?
Кира кивнула, не сводя взгляда с сына.
— Мы с женой очень хотели ребенка, но, так получилось… она всегда была слабенькой, еще в школе. Мы даже хотели взять из детдома, но не успели. Ее звали Лиля. Мы учились в одном классе, дружили с детства. Я крепкий, занимался спортом, был чемпионом школы по гребле. Когда у нас были соревнования, она приходила на водную станцию болеть за меня, всегда с цветами — говорила, что уверена в победе. Понимаете, мы были одним целым… Когда Лиля умерла, мне казалось, что я тоже умер. Я растерялся, в моей жизни не стало смысла. Мне было все равно, что будет дальше. Я приходил к ней каждый день, разговаривал, а однажды увидел вас… — Он замолчал.
Кира сидела с опущенной головой и, казалось, думала о чем-то своем. Она действительно думала о своем, испытывая что-то вроде зависти к умершей Лиле, у которой была жизнь пусть короткая, но зато яркая и полная любви. А у нее, Киры, ничего, кроме ненависти и боли, не было. Грех так думать, но смерть мужа открыла ей дверь в другую жизнь. Им обоим — ей и Володечке. Как несправедливо устроен мир, если для счастья одних нужна смерть других. Она хотела уйти от мужа, и Игорь ее поддерживал, но Коля и слышать не хотел о разводе. Как жена она его вполне устраивала — безропотная, тихая, домоседка. Впервые Кира взглянула на свою жизнь со стороны, не с точки зрения сиюминутных реалий, страхов и нужд, а с точки зрения человеческой! Стыд за то, что была рабыней, продалась за кусок хлеба, терпела побои и грубость, жила в страхе за малыша, захлестнул ее. Бежать нужно было! Куда угодно! Пусть даже к Игорю… Но на смену стыду пришла мысль: а деньги? Володечку надо лечить, им нужно много денег, муж сердился, стеснялся больного сына… А этот человек, Роман, принес котенка… и была у него жизнь такая, какая ей и не снилась. Ему для счастья нужна живая Лиля… И теперь он как неприкаянный бродит по городу, ходит на кладбище и до сих разговаривает с женой, вспоминает, а ей, Кире, и вспомнить нечего. Разве что самые первые их дни, когда Коля еще любил ее, дарил цветы и конфеты, заставлял покупать красивую одежду — в дорогих бутиках, а не в дешевых лавках, как она привыкла. А потом родился Севочка и умер… И вспомнить нечего, кроме его смерти. Она хотела уйти за ним, бегала в церковь, чтобы отмолить грех, но почувствовала, что снова беременна, и подумала: это Севочка хочет вернуться к ней… и даже решила назвать второго сынишку Севочкой, но Коля не позволил.
— Вы не переживайте, Володя поправится, — сказал Роман. — Ему нужны яркие эмоции — вот, котенок, можно еще пойти в зоопарк, там есть пони, можно потрогать и покататься… понимаете? Его тормошить надо. А он никого не видит, только вас, так я понимаю. Извините, Кира.
— Я знаю, мы хотим уехать в Германию, я уже написала в клинику. У меня муж… умер, и мы теперь можем уехать, нас ничто здесь не держит.
— Ваш муж… Кира, я должен кое-что сказать вам…
— Роман, вы не понимаете… — Она прижала руки к груди. — Мы с Володечкой одни, у нас никого нет, только Игорь, брат мужа. Он очень добрый, любит нас, но у него свои проблемы. Мне страшно, Роман, мне не с кем поговорить, не с кем посоветоваться… подружек я растеряла. Я вам так благодарна за сына, за котенка… честное слово! Вы правы, нам нужно бывать на людях… если вы не против, мы можем пойти в зоопарк вместе, да? — Она взглянула на него умоляюще.
