Тот быстро вскочил из-за стола, подбежал ко мне и кланяясь, стал усаживать обратно за стол.
– Вы, верно не так меня поняли, господин…
– Я всё верно понял, – перебил я его, – это вы, любезный, не так выражаетесь.
Ростовщик стушевался от моих слов и закивал.
– Да-да, вы правы, господин, я действительно неправильно выразился. Просто я собирался вам сказать, что сейчас же обращусь к своим друзьям и соберу нужную вам сумму. Господин подождёт несколько минут?
Я милостиво кивнул. Ростовщик со всех ног бросился из шатра.
Появился он действительно через несколько минут в сопровождении Крона. Войдя в шатёр, они зашли за стол, встали лицом ко мне и долговязый перекупщик спросил:
– Шамот сказал мне, что вы, господин, хотите получить 180 кесариев?
– И до сих пор их не увидел, – спокойно ответил я, твёрдо посмотрев ему в глаза. Но скупщик, очевидно, был тёртым калачом и взгляд не отвёл.
– Просто для начала хотелось бы удостовериться в вашей возможности вернуть подобную ссуду. У вас ведь есть бумаги, подтверждающие ваш статус? – твёрдо произнес он.
Если бы такой вопрос мне задал дворянин, то по местным понятиям я обязан был бы вызвать его на дуэль, но вопрос задал торговец, и поэтому я решил до конца доиграть роль высокомерного сноба.
Для приличия повозмущавшись, я показал бумаги, подтверждающие моё баронство, а также наличие у меня земель и замка. Мои бумаги полностью удовлетворили обоих и мы сели писать долговую расписку. В неё я с видимым равнодушием попросил включить пункт о возможности досрочного погашения займа. Внутри меня же всё бурлило, мне с трудом давалось выглядеть спокойным. К счастью, ни тот, ни другой не заметили в этом условии подвоха и согласились вписать его в договор без всяких оговорок. Я внутренне выдохнул – попались на крючок. Когда два экземпляра были зачитаны вслух и подписаны всеми сторонами, мне был продемонстрирован небольшой сундучок, из которого и отсчитали деньги.
Сложив все монеты в сразу потяжелевшую сумку, я поблагодарил обоих и вышел наружу. Мне нужен был гном, с такой суммой денег я не чувствовал себя в безопасности. Гном быстро нашёлся, он пил пиво вместе с крестьянами, уже продавшими свой товар. Быстро прошептав ему на ухо новость о появившейся денежной наличности и необходимости найти надёжных людей для моей охраны, я вызвал у мастера судорожный кашель, тот подавился своим пивом.
Похлопав его по широчайшей спине, я за руку потащил гнома из-за стола.
– Давай, Дарин, быстрее, – прошипел я ему в ухо, – мне не хочется, чтобы из-за тебя рухнул мой план.
Гном пристально посмотрел мне в глаза и на минуту исчез, когда же вернулся, то его сопровождали двое крепких молодых парней. Те следовали за гномом, не задавая ни одного вопроса.
Приказав гному и охранникам следовать за мной, я обошёл ряды. Цена на зерно упала, как я и предполагал, до 2 сестерциев, больше уже никто не предлагал. Все до единого крестьянина были взбудоражены и ошарашены – труды целого года могли уйти за бесценок. А ведь это был не только их личный урожай, многие односельчане, не имевшие телег, доверили им для продажи своё зерно.
До заката солнца означавшего конец ярмарки, было четыре часа, и я решил выждать ещё час, прежде чем начать осуществлять свой план. Через час цены упали до 1 сестерция, а единственные два скупщика зерна куда-то растворились – крестьяне были раздавлены и обескуражены. Уезжать домой с полными телегами зерна всем хотелось ещё меньше, чем продавать зерно за бесценок.
Посмотрев вокруг, я решил – настало время для моего выхода. Подойдя к первой подводе, я сказал мужику который нервно кусал верхушку кнута, я сказал.
– Покупаю всю твою пшеницу по 2 сестерция за мешок.
Крестьянин сначала не понял моих слов, а потом, когда до него дошло, что я сказал, он упал на колени и закричал.
– Господин, спаситель, я готов сам довести всё зерно, куда вы скажете, но купите, пожалуйста, за 2.5 сестерция. Это всё зерно, которое мы деревней смогли собрать после уплаты оброка своему господину.
Я задумался, в предложении был смысл. Внутренне улыбнувшись, я подправил слегка свой план и сказал ему.
– Согласен, с одним условием.
Крестьянин от радости заплакал.
– Да, слушаю, господин.
– Во-первых, сейчас оббежишь всех, кто продаёт зерно, и скажешь им, что я покупаю его на условиях, о которых мы с тобой сейчас договорились, а во-вторых, сам запомни и другим передай, что сделка возможна только при условии полного неразглашения цены проданной пшеницы, – ответил я, протягивая ему аванс за его двадцать мешков.
Быстро схватив деньги, счастливый крестьянин растворился среди подвод. Вскоре ко мне стали подходить крестьяне и отводить к своим подводам, где мы с ними быстро пересчитывали мешки, я всё записывал и выплачивал аванс, в размере половины общей суммы и условием выплаты оставшейся части после доставки зерна в указанное мною место.
Ровно через полчаса мне принадлежало всё зерно на ярмарке, а довольные крестьяне стали стягивать все подводы ближе к центру. Все знали, что именно я скупил всё имеющееся тут зерно.
Теперь, когда все вокруг были довольны и подсчитывали барыши, пришло моё время нервничать – настала завершающая стадия моего плана и если я окажусь неправ, то долго буду вспоминать свою аферу.
Через час вдали показался небольшой конный отряд, который во весь опор несся в нашу сторону. От возбуждения у меня начали дрожать колени, гном, видимо, понявший мой план, встал рядом и успокаивающе положил руку на плечо. Под его тяжёлой рукой я стал успокаиваться и не так трястись.
Через десять минут, когда всадники – пять человек – приблизились к ярмарке, все крестьяне разом выдохнули. Как сообщил мне ближайший сосед, это и были скупщики зерна. Быстро спешившись, они подошли к гружёным подводам. Я незаметно приблизился и, встав позади крестьян, услышал, как один из них сказал мужику:
– Покупаю у тебя всё зерно по 1 сестерцию за мешок.
Крестьянин улыбнулся и ответил:
– Сожалею, господин, но вся моя пшеница уже куплена, я жду, когда мне скажут, куда её везти.
Скупщики переглянулись и пошли дальше. Всё дальнейшее действо, пока они обходили телеги, отчётливо напомнило мне сказку про «Кота в сапогах», когда на вопрос короля о землях, лугах и деревнях он получал один и тот же ответ – «Маркиза Карабаса».
Стоя в рядах крестьян, я видел, как скупщики всё более спадали с лица при повторяющемся рефрене: «вся пшеница продана».
Мы подошли уже к десятой или одиннадцатой телеге, а скупщики опять слышали один и тот же ответ, заставлявший их нервничать ещё сильнее, если только это возможно.
Я вышел из-за крестьянских спин. Увидев меня, один из крестьян радостно сообщил перекупщикам:
