С этими словами он сдёрнул с меня одеяло и показал палку, которая была уже изрядно измочалена.
– Всё-всё, я понял, – сразу же проснулся я, так как являлся тем объектом, из-за которого палка потеряла свой прежний вид.
Встав, я быстро оделся и вышел во двор. За мной, как демон правосудия, следовал Рон и якобы невзначай постукивал палкой по ладони.
– Сегодня бежишь первую, – сказал он в напутствие.
Тяжело вздохнув, я вышел из замка и побежал вокруг него. Как и обещал, Рон заставил Жана и Шаста сделать для меня дорожки вокруг замка, с различными видами препятствий: ров с водой, высокая насыпь, брёвна, лежащие как вплотную, так и на расстоянии друг от друга, вкопанные в землю чурбаки и прочие радости.
Вчера, в торжественной обстановке, Рон продемонстрировал мне все прелести новой полосы препятствий. Самое интересное заключалось в том, что беговая дорожка была не одна. Таких тропинок насчитывалось четыре, и Рон заявил мне, что на каждой – кроме первой – имеются различные препятствия. Первая была просто разминочной, предназначенной исключительно для бега, а уже с неё имелись ответвления в разные стороны, переходившие в другие дорожки, полные препятствий.
Ещё одной – вроде бы даже хорошей – новостью было то, что Рон не бежал вслед за мной. По идее, можно было в любой момент схалтурить. Забежав за стену, я остановился и начал переводить дух, но громкий звук горна заставил меня вздрогнуть и я поднял голову, чтобы определить, откуда он шел.
То, что я увидел, заставило меня сорваться с места и побежать в полную силу. Оказалось, что учитель оборудовал себе место на самом верху центральной башни, и теперь, сидя в специально поднятом на эту верхотуру деревянном кресле, видел, скорее всего, всю трассу целиком. Проверять, действительно ли это так, или всё же имеются ненаблюдаемые места, я уже не хотел, так как, подняв голову, увидел, как Рон многозначительно провёл ребром ладони рукой по горлу, показывая, что меня ждёт за халтуру.
Пробежав двадцать кругов, я обессилено упал прямо на тропинке. Раздавшийся сверху звук рога уже не смог поднять меня с земли, поэтому, полежав минут десять, я поднялся и посмотрел на башню.
Рог – как мне показалось, злорадно – погудел пять раз. Наверное, пять дополнительных кругов в наказание, с ужасом подумал я: – сил не было не то, чтобы на пять, а даже и на полкруга.
Но как только я представил себе, что Рон сделает со мной, если я проигнорирую его приказ – меня пробил озноб. Нужно было хоть как-нибудь, но отмотать эти пять кругов.
В замок я в буквальном смысле вполз, так как никакой другой возможности передвигаться у меня уже не было. Учитель встретил меня на пороге замковых ворот и с улыбкой сказал:
– Может, и выйдет из тебя толк.
Отдышавшись и тряхнув головой, чтобы исчезли разноцветные пятна, кружащиеся перед глазами, я прохрипел.
– Радуйся, скоро к тебе ещё новобранцы поступят.
Рон недоумённо на меня посмотрел.
– Чего это ради?
– Будем тренировать деревенских, формировать из них хотя бы защитный отряд, человек пятнадцать.
– Нет, я на такое не согласен, – возмутился учитель. – Мне тобой нужно вплотную заниматься, а для того, чтобы тренировать деревенских увальней, нужен простой армейский сержант с хладнокровием камня. Я же их просто поубиваю, если кто-нибудь начнёт мне возражать.
Я задумался, и минуту спустя сказал:
– Рон, сегодня в деревне будет праздник, я заниматься не смогу, так что давай сделаем так: ты пару дней походи по ближайшим тавернам и постоялым дворам, может, подскажут, где найти адекватного ветерана. Если ты действительно хочешь заниматься только мной одним, то наставник для деревенских олухов нам просто необходим.
Настала очередь нубийца задуматься.
– Знаешь, Макс, мне нравится твоё предложение. Думаю, так будет значительно проще. Сколько жалования мне ему пообещать?
– Ну, сам смотри, по ситуации, но не больше сестерция в день.
Телохранитель улыбнулся.
– Ладно, скряга, поем и пойду по местным злачным местам. Раньше, чем послезавтра, вряд ли вернусь, так что запомни: вечером будешь бегать по второй полосе двадцать раз, а утром по первой сорок и не вздумай пропустить: узнаю, ты меня знаешь.
– Знаю, всё сделаю, учитель, – обречённо махнул я рукой.
В ворота вошёл староста и удивлённо замер, увидев меня сидящим на земле, а рядом Рона с палкой в руках. Его глаза округлились, и он попятился назад.
– Вот и Накил, вовремя явился, – жизнерадостно сказал я, делая ему знак подойти. – Присесть не хочешь?
Староста отрицательно покачал головой, не зная, по-видимому, чего от меня ожидать.
– Ну, как хочешь, – заявил я, и, не вставая, продолжил, – сегодня вечером в деревне, как я и обещал, будет большой праздник в честь сбора урожая. Гулять будет вся деревня, поэтому пусть готовят еду и наряжаются, а ты пошли в трактир три телеги: я вчера отписал Шумиру, чтобы он приготовил три бочки с вином.
Староста ахнул.
– Как, господин, целых три бочки?
– Я ведь сказал, что будет большой праздник, – улыбнулся я ему. – В общем, встречаемся за час до заката.
Староста поблагодарил меня и, кланяясь, вышел из замка.
В голову мне пришла ещё одна мысль: местные солнечные часа были всем хороши, но время, по понятным причинам, показывали только до заката солнца. «Нужно спросить у Дарина, как гномы отмеряют время. Неудобно без отсчёта, не с песочными же часами везде таскаться».
– Ну ладно, я пошёл, – заявил Рон и отправился в сторону кухни.
Я хотел пробурчать ему в след какую-нибудь гадость, но сдержался – слух у нубийца был очень хороший. Поэтому, просто ворча про себя, я направился к кузне, чтобы умыться. Мастер был уже там и во всю мощь своей гномьей глотки объяснял Жану, какой он криворукий сын подземного червя и орки, встретившихся в норе землеройке.
Тот, шумно сопя, собирал с земли болты для арбалетов, которые, видимо, просыпал. Подойдя ближе, я попал в поле зрения мастера.
– Подмастерье, а ну-ка, быстро сюда, – переключился на меня мастер.
Тяжело вздохнув, я пошёл к нему, думая про себя: может, сделать ручей в другом месте, чтобы я не показывался рядом с кузней?
– Быстро надел фартук и помог мне, – проворчал Дарин, – трудишься, не покладая рук, а все помощники бездари и лентяи.
– Я бегал! – ответил я на это возмутительное обвинение, уж кто-кто, но я с того момента, как попал в этом мир, вкалывал как каторжник.
– Ты хочешь со мной поспорить? – глаза мастера опасно прищурились.
– Упаси Единый, мастер, – испуганно произнёс я, пулей влетая в кузню, одевая фартук и хватая ударный молот.
– То-то же, – успокоился гном.
