Я подал билет. Воину хватило всего нескольких секунд, чтобы удостовериться в его подлинности и, вежливо улыбаясь, поблагодарить меня, сказав, чтобы я не терял билет, потому что внутри будет ещё одна проверка.
Понятное дело, где находится указанный в приглашении Большой Рубиновый зал, я не знал, но надеялся, что, последовав за остальными дворянами, попаду в него в общей массе. Я шел, с любопытством озираясь по сторонам. Смотреть действительно было на кого: мужчины и женщины, девушки и юноши, все прекрасно одетые, оживлённо беседующие, нескончаемой чередой двигались от дворцовых ворот. Через пару минут наблюдений у меня сложилось впечатление, что все они друг с другом знакомы, так как ежесекундно кто-то восклицал, здороваясь, или женщины останавливались, чтобы пощебетать между собой.
Мимо меня прошествовал важного вида мужчина, одетый в странного покроя одеяния. Память, как обычно в такие моменты, высветила образ служителя Единого в праздничных одеяниях.
«Сюда, значит, и священники приглашены», – удивился я, поскольку заметил ещё несколько так же одетых персон. Все они с важным видом шли во дворец и раздавали благословления у просящих его дворян. Я заметил, что все, рядом с кем проходил священник, обращались к нему за благословлением. «Мне следует поступить так же, чтобы не выделяться», – пришла ещё одна мысль.
Пройдя ещё один пост проверки, мы вошли во дворец и я опять пошёл в общей массе, так как коридор тут сужался. Он привёл нас всех в большой зал, который уходил далеко вперёд.
– Я так волнуюсь, – услышал я слова проходящей молоденькой девушки, – ведь сегодня Виктор обещал попросить благословления у моих родителей.
– Думаешь, они согласятся? – сомневающимся голосом спросила её подруга.
Узнать больше мне не удалось, так как, заметив меня, девушки замолчали и быстро растворились в толпе.
Я посмотрел им вслед и увидел, как рядом со мной остановился священник, увлечённый беседой с другим священнослужителем. Правда первый был в очень скромных одеждах, можно было даже сказать, что одет он был беднее всех остальных священников. «Как раз мне подойдёт, чтобы лишнего внимания не привлекать», – подумал я и, дождавшись, когда он закончит разговор, обратился к нему для благословления.
– Отче, благословите меня, – обратился я стандартной фразой, неоднократно тут звучавшей.
Все разговоры вокруг меня мгновенно стихли и на меня изумлённо уставились все, кто услышал моё обращение. Тот священник, с которым прежде разговаривал мой, испуганно сделал шаг назад.
У меня немного задрожали колени, я явно сморозил какую-то глупость. Решив идти до конца, я преклонил одно колено, хотя тут никто так не делал и повторил фразу по- другому.
– Пусть Единый коснётся меня своей благодатью.
Круг молчания вокруг меня увеличился ещё больше, и я поднял глаза на священника, к которому обращался. Он спокойно рассматривал меня, а затем внезапно сделал ко мне шаг и подал для поцелуя руку с перстнем со знаком Единого на пальце.
Боковым зрением я увидел, что его поступку окружающие удивились даже больше, чем моей просьбе. Я прикоснулся губами к перстню и поблагодарил священника.
Он заглянул мне в глаза и сурово сказал.
– Крепи свою веру, сын мой, и моё благословление будет с тобой.
Сказав это, он повернулся и пошёл дальше по залу. А я, хоть и поднялся с колена, но никак не мог затеряться в толпе: куда бы я не шёл, всюду меня преследовали удивлённые взоры, а шепотки передающихся новостей опережали мои шаги. Я посмотрел священнику вслед: пространство перед ним моментально расчищалось, и люди просто шарахались с его пути. Это явно оказался не простой служитель Единого, так как, завидев его, все священнослужители кланялись ему в пояс.
«Надо же так вляпаться, – раздраженно подумал я про себя. – Интересно, кто это вообще, что все его боятся?».
Любопытство терзало меня всё сильней, поэтому, не выдержав, я подошел к ближайшему священнику и спросил его.
– Отче, подскажите, пожалуйста, кто это был? Вон тот священник в простых одеждах?
Священник вытаращился на меня, как будто я свалился с луны, но всё же ответил, прежде чем убежать от меня, как от прокажённого.
– Это брат Антоний, Глава Священного Ордена Паладинов.
«….!!!..!!…», – из всех моих мыслей выражающих отношение к самому себе, приличными были только предлоги «в» и «на». – Вот ты дигрод,» – обзывал я сам себя, даже спустя десять минут, – нашёл у кого попросить благословление – у Главы Инквизиции! Почему же сразу не у Единого?».
Внезапно кто-то тронул меня за рукав. Я удивлённо повернулся и наткнулся на стальной взор взрослого мужчины, который не отпускал мой рукав.
– Что вам угодно, сударь? – возмутился я такой наглостью.
– Барон Максимильян, герцог Валенса просит вас зайти к нему, – наклонившись ко мне, тихо произнёс он.
Тут я струхнул окончательно. Если встреча с Главой местной Инквизиции прошла для меня практически бесследно, то отказаться от приглашения герцога самой большой провинции Шамора ни мог никто. Даже если бы он был просто наместником Турана, мне бы пришлось пойти, а уж то, что герцог руководил местным аналогом ФСБ, называемым Тайной канцелярией, уже само по себе наводило меня на печальные мысли.
О существовании этой канцелярии мало кто знал, но много чего говорили. Сидя с друзьями Рона в таверне, я множество раз видел, как воины понижали голос, говоря о ней, а ведь кругом, кроме друзей, никого не было. Говорили об этой конторе всякое, но, как я понял, общим было одно: люди, попавшие туда, практически никогда не возвращались.
Обречённо вздохнув, я поплёлся за человеком, пригласившим меня. Заведя меня в какое-то боковое ответвление, провожатый вежливо предложил завязать мне глаза платком. Деваться было некуда, и я позволил ему сделать то, что он попросил, хотя вряд ли моё разрешение имело хоть какое-то значение. Затем он очень аккуратно повёл меня куда-то, всегда предупреждая о ступеньке или подъёме. Ходили мы около десяти минут.
Я почувствовал, как мы вошли из холодных коридоров в жарко натопленную комнату.
– Можете снять повязку барон, – раздался сбоку спокойный, незнакомый голос.
Я снял повязку с глаз и повернулся в сторону говорящего.
Возле горящего камина в глубоком кресле сидел герцог и смотрел на меня. Наши взгляды встретились и я подойдя ближе, лучше его рассмотрел. Сухощавого телосложения, по-видимому не высокого роста, в этом герцоге я не увидел ничего примечательного кроме одной вещи, его лица. Я смотрел на его лицо и не мог его запомнить, казалось это не лицо, а приклеенная маска. Всё, начиная от его не мигающего взгляда, до неподвижных волос, казалось не настоящим. Подходя к нему ближе, я с трудом представлял как вести себя с этим человеком. По его лицу невозможно было ничего прочитать, всегда взгляд натыкался на «маску».
