Книга Сломанные куклы, страница 4. Автор книги Джеймс Кэрол

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сломанные куклы»

Cтраница 4

Мартина Мэйнарда допрашивали двое суток, после чего отпустили. В последующие месяцы полицейские держали его под наблюдением, но, опять же, делалось это больше для собственной подстраховки. После того как была восстановлена цепочка последних действий Патрисии Мэйнард, полицейские установили, что ее следы теряются вечером двадцать второго августа.

Алиби Мартина было железным – он был с собственной секретаршей, с которой, как он убеждал Патрисию, уже перестал встречаться. Вечером в день ее исчезновения он должен был находиться в командировке в Кардиффе, но на деле остался в Лондоне в компании той самой секретарши. Его слова подтверждались данными отеля и заявлениями свидетелей.

За следующие три с половиной месяца ситуация не изменилась ни на йоту. Не было ни писем с требованием выкупа, ни телефонных звонков, ни тела. Патрисия Мэйнард просто исчезла с лица земли. Все уже стали склоняться к версии, что она мертва, но вдруг два дня назад она появилась в парке в Сент-Олбансе – небольшом городе с кафедральным собором, в тридцати минутах езды к северу от Лондона. Дезориентированная и не способная говорить, она не могла ответить даже на самые простые вопросы. Грэм Джонсон гулял с собакой и обнаружил ее, одиноко блуждавшую в парке. Он вызвал полицию, и они быстро узнали в местной неизвестной Патрисию Мэйнард. Ее перевели в лондонскую больницу Сент-Бартс, и дело взял Хэтчер.

В течение трех с половиной месяцев плена Патрисия неоднократно подвергалась пыткам. Все ее тело было покрыто шрамами и синяками – и старыми, и свежими. Маньяк явно любил играть с ножами. Судя по результатам токсикологических анализов, он заставлял Патрисию принимать препараты, которые поддерживали ее в состоянии бодрствования и сильно повышали чувствительность, чтобы он мог в полной мере насладиться ее страданиями. Он по одному отрезал ей все пальцы, кроме безымянного на левой руке, обрубки тщательно прижег. По какой-то странной причине он старался не травмировать ее лицо, и – что еще более странно – на лице были заметны несмытые следы макияжа. И наконец, если отставить в сторону травмы, Патрисия была в удовлетворительном состоянии. Ее вес соответствовал росту и телосложению, следов обезвоживания не было.

У съезда на Сент-Олбанс Хэтчер включил поворотник. Через пять минут мы уже ехали по району Сент-Мишель, где маленькие домики с хлипкими террасками соседствовали с большими особняками, вероятно, стоившими целое состояние. На нашем пути было аж четыре лежачих полицейских – слишком много, учитывая количество домов, не говоря уже о количестве людей, которые в этих домах проживали. Все в этом районе было заточено под интересы туристов.

Я замерз сразу, как только вылез из машины. Моя голова будто бы попала внутрь ледника. На мне была самая толстая из имеющихся у меня курток с внутренней подкладкой из овчины – для тепла – и водонепроницаемым верхом, который должен был защитить меня от сильнейших ветров и влажности. При этом ощущение было такое, что вместо куртки на мне были шорты с майкой. Я зажег сигарету, и Хэтчер тут же бросил на меня неодобрительный взгляд.

– Мы на улице, я ничего не нарушаю, – заметил я.

– Курение тебя погубит.

– Как и много чего еще. Может, меня завтра автобус собьет.

– Или у тебя найдут рак легких, и ты умрешь медленной и мучительной смертью.

– Или нет, – усмехнулся я. – Мой прадед курил по две пачки в день и прожил сто три года. Будем надеяться, я в него.

Дом Грэма Джонсона стоял напротив паба «Шесть колоколов». Как и у всех домов по этой линии, парадная дверь выходила прямо на тротуар. Кто-то из подчиненных Хэтчера предупредил Джонсона, так что он нас ждал. Когда мы подходили к дому, занавеска в окне гостиной зашевелилась, а входная дверь открылась еще до того, как Хэтчер успел нажать на кнопку звонка. Джонсон стоял в проходе, а вокруг его ног безостановочно кружился и тявкал джек-рассел-терьер. Джонсон был среднего роста, среднего телосложения, и его голова почти задевала низкий дверной проем.

По данным полиции, Джонсону было семьдесят пять. Каждый прожитый им год наложил заметный отпечаток на его тревожное, испещренное глубокими морщинами лицо. Оставшиеся волосы были седыми, как у меня. Под слезящимися голубыми глазами были большие мешки. Для своего возраста он был в хорошей форме, его движения не были скованными, несмотря на минус за окном. Скорее всего, это был результат регулярных физических упражнений, а не приема витаминов и БАДов для здоровья суставов. Джонсон не производил впечатление человека, который станет принимать витамины.

– Заходите! – сказал он и отошел в сторону, чтобы мы могли пройти в гостиную. Собака неистовствовала, тявкала, кружилась и пыталась поймать собственный хвост. Старик скомандовал ей: «Барнаби, тихо!», – и пес тут же замолчал, забрался на стул с виноватым выражением на морде. Я затушил выкуренную наполовину сигарету о тротуар и проследовал внутрь за Хэтчером. Пес не спускал с нас взгляда. Джонсон подвел нас к дивану, и мы сели. Небольшой камин согревал комнату и наполнял ее уютным оранжевым светом.

– Могу я вам что-нибудь предложить? – спросил он. – Чай? Кофе?

– Кофе было бы здорово, – сказал я. – Черный, с двумя кусочками сахара, спасибо.

Хэтчер отказался, и старик исчез в кухне. Я откинулся на спинку дивана и осмотрелся. Первое ощущение было такое, как будто мы в музее. Я заметил у Джонсона на руке обручальное кольцо, когда он открывал дверь, и также заметил, что гостиную оформляла женщина. Но присутствия жены я не заметил.

Каждая свободная поверхность в комнате была чем-то украшена, и все было покрыто слоем пыли – выцветшие подушки с цветочным рисунком на стульях и диванах, выцветшие занавески с цветочным рисунком на окнах. Свадебная фотография в старинной рамке занимала почетное место на каминной полке, повсюду были семейные фотографии с множеством детей и внуков. Давность фото можно было оценить по прическам и одежде, самые свежие были сделаны около четырех лет назад. Наверное, тогда его жена и умерла.

Джонсон вернулся с двумя дымящимися чашками кофе, подал одну из них мне и расположился в кресле у камина. Мой кофе был крепким, один сплошной кофеин. Именно так я и люблю.

– Расскажите нам, пожалуйста, как вы обнаружили Патрисию Мэйнард, – попросил Хэтчер.

– Вот, значит, как ее зовут, – заметил он. – Знаете, со мной, начиная с понедельника, с десяток полицейских общалось, и никто мне даже не сказал, как ее зовут. А с другой стороны, я и не спрашивал, так что, получается, это и моя вина. Как-то неправильно это – не узнать имя.

– Мистер Джонсон, – попытался остановить его Хэтчер.

Старик Джонсон вздрогнул от такого неожиданного возвращения в здесь и сейчас.

– Да, простите, – пробормотал он.

Хэтчер отмахнулся от извинений.

– Расскажите нам, как все случилось.

– Я вывел Барнаби на прогулку перед сном. Было около десяти вечера. Мы выходим с ним каждый вечер в одно и то же время. Мне приходится два-три раза в день гулять с ним в парке, а иначе он весь дом разнесет.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация