— Салфеточки.
— Спасибо, что исправляете мои ошибки. У меня голова кружится от ваших суффиксов. Но я должен их использовать, они обогащают мою речь.
Он милый. Весьма и весьма.
Мы уже пять минут стояли в очереди к «зелёному» светофору. С правой стороны простирался роскошный парк Променад дю Пейру, хорошо мне знакомый. Здесь буквально на днях мы с Кристиной ели арбуз… И она хотела сфотографировать двух живописных старушек. Старушки проживут ещё лет двадцать. А Кристины больше нет…
Наконец загорелся зелёный, и мы сдвинулись с места.
— Друг Этьена сказал, что ребята направлялись к Даниэлю.
— А это кто?
— Ещё один приятель. Я хорошо его знаю. Надеюсь, он мне перезвонит, потому что я отправил ему сообщение. Давайте мы сейчас вернёмся в полицию, заберём вашу сумку, а также расскажем инспектору о наших подозрениях. То есть о том, что, наверное, дети сбежали вместе.
— Нет! — закричала я.
Жан-Поль вздрогнул и испуганно обернулся ко мне.
— Почему? — Он запустил пятерню в свою гриву и привычным жестом отправил назад чёлку. Он делал это постоянно, даже когда она не падала ему на глаза.
— Не надо терять время! Давайте сразу поедем к Даниэлю и всё у него узнаем! Нам нужно срочно найти детей, пока они чего-нибудь не натворили. Инспектор Фалардо наверняка сейчас стоит на ушах, как и весь полицейский участок. На них чуть ли не с неба свалился труп. А наши дети — дело десятое. Никто не будет о них беспокоиться. Давайте проверим, действительно ли речь идёт о моей Натке. Вдруг она сбежала вовсе не с Этьеном?
В этот момент у Жан-Поля зазвонил телефон.
— Почему вы не отвечаете?
— Сначала надо остановиться. Нельзя разговаривать за рулём.
— Какая щепетильность, Жан-Поль! Уж пару слов сказать можно.
— Нет, нельзя. Это запрещено!
— А что ещё вам запрещено?
Спутник не ответил. Проехав ещё метров двадцать, он нашёл где остановиться и только после этого достал телефон — маленькую чёрную раскладушку «Нокиа».
Таких лет сто уже не выпускают.
Сохранил раритет с прошлого века?
— О, это Даниэль! — обрадовался Жан-Поль, посмотрев на экран. — Сейчас я ему перезвоню.
Он разговаривал с невидимым абонентом всего полминуты, и его лицо разгладилось и повеселело.
— Отличная новость! Вы не поверите! Этьен с его новой девушкой ночевали у Даниэля в ночь с четверга на пятницу. И девушку зовут — угадайте, угадайте! — Натали! Значит, это и есть ваша Натка.
— О-о-о, — обессиленно простонала я. — Наконец-то хоть одна хорошая новость!
— Поздравляю, это именно ваша дочь, и никто другой.
— Спасибо вам, Жан-Поль!
Мы с французом, взволнованные и обрадованные, пожали друг другу руки.
— Давайте скорее к Даниэлю!
Мой дорогой мсье вновь тронулся с места, и мы продолжили путь.
Но как же медленно!
Итак, мы напали на след беглых пупсиков. Впервые за двое суток я испытала нечто, похожее на облегчение. Теперь я знаю, что Натка не ушла с каким-то маньяком, умудрившимся её загипнотизировать, а отправилась в путь в обществе положительного молодого человека, чей папаша сейчас находится рядом со мной. Конечно, ещё предстоит выяснить, почему дочь решилась на побег и когда успела втайне от меня познакомиться с Этьеном… Но по крайней мере сейчас я знаю, что она жива и невредима…
— Скорее же! — скомандовала я. — Нам надо добраться до Даниэля и вытрясти из него правду. Почему вы не обгоните эту голубую каракатицу? Мы тащимся за ней уже два квартала! А вы точно знаете адрес? У меня такое ощущение, что мы уже десять минут ездим по кругу!
Жан-Поль дёрнулся, поморщился. Наверное, он привык иметь дело с менее активными девушками.
— Елена, я еду правильно.
— Вот если бы ещё и побыстрее!
— На этом участке дороги ограничение скорости — тридцать.
— Но кто сказал, что вы обязаны ехать с такой скоростью?
— Но ведь стоит знак!
— И пусть себе стоит. А вы езжайте. И побыстрее!
Жан-Поль возмущённо закатил глаза и покачал головой…
Так, надо сбавить обороты. А то я лишусь сообщника быстрее, чем мы найдём детей. Француз устанет от моих наездов и сдаст меня полиции.
Шёл седьмой час вечера, но солнце по-прежнему пылало под синим куполом неба. Я с тоской подумала о том, что завтра утром вряд ли сяду на самолёт в аэропорту Монпелье. Как всё внезапно изменилось! Происходит что-то страшное и непонятное, разрушая все мои планы.
— А вы не дадите ваш телефон? — попросила я. — Мне бы домой один звоночек сделать.
— Конечно! Берите и пользуйтесь.
— Но я боюсь, что дорого получится… В Россию-то звонить… У вас все деньги улетят.
— Нет, у меня хороший тариф. — Жан-Поль протянул телефон. — Пожалуйста!
Я взяла в руки чёрную раскладушку, выпущенную, наверное, во времена Римской империи. Осторожно раскрыла, взглянула на маленький экран.
Каменный век!
Почему он не купит себе нормальный телефон? Мсье явно не бедствует. Вон, пиджачок у него дорогой, стильный. Машина, опять же, крутая. Часы, сверкающие на запястье, наверняка обошлись в целое состояние…
— И вы вот так живёте, да? — сокрушённо вздохнула я. — Как же можно!
— А что? — не понял Жан-Поль.
— Телефончик у вас допотопный.
— Допотопный?
— Несовременный… Почему вы затормозили?
— А хочу записать это слово. Я слышу его впервые.
— Жан-Поль, умоляю, не останавливайтесь. Потом запишете!
— Ну, хорошо. А что не так с моим телефоном?
— Но у вас же ничего нет под рукой — ни Интернета, ни фотокамеры.
— И зачем мне всё это?
— Как зачем?! Например, я могла бы проверить, не появилась ли Натка в Интернете. Вдруг сейчас она висит в социальной сети? Или мы смогли бы скинуть Наткину фотографию Даниэлю.
— Зачем её скидывать?
— Чтобы он точно сказал, моя ли дочь ночевала у него.
— Но он уже и так сказал, что это была Натка.
— Ладно. Хорошо. Но я, например, могла бы изменить дату вылета.
— Сделаем это прямо у Даниэля, на его компьютере.
— Хотя вряд ли получится. Билет наверняка пропадёт.
— Тем более.
— А словарь? Вы же изучаете язык! Вам нужно обязательно иметь в телефоне словарь.
— Вы не поверите, но у меня есть словарь. Знаете, такой… С обложкой и страницами. Лежит вон там, посмотрите сами, — Жан-Поль указал на бардачок.
