— Расскажите мне о нём, — вторгся в мучительные размышления Жан-Поль.
Он повернулся на бок, и теперь его красивое лицо освещалось светом ночного фонаря в окне.
— О ком?
— О том, о ком вы постоянно думаете. Вы давно вместе? Как его зовут? Чем он занимается?
— Милый Жан-Поль, неужели у меня мало тем для размышлений? — фальшивым голосом отозвалась я, пресекая град вопросов. — Я думаю о наших детях и о том, что означает их бегство. Ведь что-то за этим скрывается, правда?
— Правда, — согласился Жан-Поль. Чувствовалось, что он обиделся.
Почему мужчины так обидчивы? Слова им не скажи.
Или это только мне такие попадаются?
Игорь, мой партнёр по бизнесу, заводился с полоборота, едва я делала ему невинное (и всего пятьдесят восьмое за текущую неделю) замечание. Володя начинает метать молнии, стоит лишь ему возразить. А как не возражать, если я привыкла самостоятельно принимать все решения?
Вот, опять я думаю о Володе. Сегодня, когда целый день у меня под рукой был ноутбук, так и тянуло связаться с любимым по скайпу, посмотреть ему в глаза и задать простой вопрос: мы ещё вместе? Или уже нет?
Но я поклялась не звонить первой. Я не сделаю шаг навстречу, потому что его должен сделать тот, кто виноват. А я не виновата в нашей ссоре — нельзя быть виноватой в том, что ты такая, какая есть…
Присутствие другого мужчины разжигает мои эмоции, будоражит и заводит. Находясь в полуметре от Жан-Поля в тёмном номере отеля, я не могу не думать о сексе, но так как на секс с французом наложено табу, воспоминания крутятся вокруг секса с Володей… О, это было прекрасно! Всегда. Нам удавалось идеально синхронизироваться…
Интересно, а как получится с Жан-Полем?
Ох. Опять за рыбу деньги.
— О чём же вы думаете, Елена?
— Я вам уже сказала о чём!
— Подозреваю, вы думаете о чём-то другом. У вас такое мощное энергетическое поле, что я сейчас изжарюсь до угольков, — вздохнул несчастный Жан-Поль и отвернулся. — Давайте, что ли, спать.
А ведь ему предлагали два одноместных номера! Сам виноват, отказался. Пусть теперь обиженно сопит в подушку…
Какой же он милый, этот Жан-Поль.
А что, если… А вдруг Володя действительно решил разорвать наши отношения? Пять с половиной недель молчания — это не шутка… Сердце останавливается, едва подумаю, что он на самом деле меня бросит. Я словно замираю на краю бездны и смотрю вниз, туда, где плещется океан боли. Мрачные волны накатывают одна за другой… Неужели Володя столкнёт меня в эту пропасть? Неужели я буду отчаянно барахтаться там, внизу, корчась в муках?
Нет-нет, не хочу!
Я достаточно натерпелась от мужчин, чтобы вновь позволить себя растоптать… Измена Наткиного отца, предательство Игоря… Плюс тысяча мелких, но всё-таки кровавых и болезненных царапин на сердце. Вот с таким бесславным багажом я вступила в отношения с Володей. Он перечеркнул моё прошлое, ему удалось, несмотря ни на что, сделать меня самой счастливой женщиной на свете. И за два года наших отношений я привыкла просыпаться утром и чувствовать всплеск безудержной необъяснимой радости ещё до того, как открою глаза…
Не хочу думать, что наша история уже закончилась. Я ужасно боюсь той боли, что меня ждёт. Пусть меня называют стервой, бульдозером, мексиканским кактусом, я всё-таки обычная женщина, страстно желающая трепетать от счастья в объятиях любимого мужчины…
Может быть, лучше не ждать, когда меня собьют с ног сокрушительным ударом, а сделать упреждающий выпад? Вот он, Жан-Поль, милый и славный француз, лежит рядом и что-то бормочет во сне… Он может стать профилактическим уколом анальгетика. Использую француза, займусь с ним сексом, влюблюсь. И благодаря Жан-Полю избегу страданий в случае расставания с Володей…
Ну, а если мы не расстанемся? Тогда что?
Так. Похоже, я немного запуталась.
Глава 21
Бермудский треугольник
После завтрака я с огромной неохотой вернула ноутбук администратору гостиницы, предварительно отправив по «мылу» пару сотен важных распоряжений. Завтра, в пятницу, компанию «Современные медтехнологии» должна навестить делегация из Владивостока, а значит, Татьяне опять нужно хорошенько подготовиться.
Как же неудобно без орудий труда! Но неловко просить Жан-Поля купить мне ноут или планшет (а ещё — смартфон, три платья, туфли… да и яхту в придачу, чего уж!). Мужик и так истратил уйму денег на отели, бензин, еду, нотариуса и всякие мелочи…
Впрочем, возможно, для него эти расходы необременительны.
— Далеко нам ехать до Экс-ан-Прованса?
— Около восьмидесяти километров, — отозвался Жан-Поль.
— О, это близко.
Водитель бросил на меня напряжённый взгляд — ждал критики. Но сегодня я была кроткой и тихой. Не стала мучить француза язвительными замечаниями по поводу его тихоходности. А сразу попросилась за руль.
— Жан-Польчик, милый, дайте порулить, — прощебетала я нежно, так нежно, насколько это было возможно. — Пожалуйста!
Просьба повергла добропорядочного француза в ужас. Он вздрогнул — словно я сунула ему под нос извивающегося червяка.
— Но у вас нет документов!
— И пофиг!
— Нет с собой прав на вождение!
— Подумаешь!
— А страховка? Нет-нет, я никак не могу пустить вас за руль.
— У меня руки чешутся, Жан-Поль! Пять дней сижу на пассажирском сиденье — ведь это страшное мучение! Знаете, как тут скучно! Меня начинает ломать, как наркомана, если я один день не повожу, а тут — целых пять! Нет, серьёзно!
— Не понимаю, — покачал головой Жан-Поль. — Подумаешь. Я бы вообще предпочёл всегда ходить пешком.
— Пешком! — ужаснулась я. — Да что вы такое говорите?!
— Это полезно.
— Полезно. Но сидеть за рулём, вести машину — это наслаждение!
— Да бросьте, — недоверчиво хмыкнул Жан-Поль.
— Я давно заметила, что вождение для вас — не удовольствие, а тяжкий труд.
— Вынужденная необходимость и настоящая нервотрёпка.
— А я от этого балдею.
— Мы с вами разные.
А с Володей — одинаковые!
Он так же, как и я, обожает водить автомобиль и кайфует от самого процесса. Прыгнуть в машину и отмахать туда-обратно четыреста километров, чтобы встретиться со мной, — для него сущий пустяк…
— Заедем на заправку, — объявил Жан-Поль, вырывая меня из сладких грёз.
Я вдруг представила, что все мои страдания — выдумка больного воображения. Ничего фатального и необратимого не произошло. Наша с Володей ссора — обычная размолвка, пауза, а после неё чувства вспыхнут с новой силой. Возможно, сейчас на моём мобильнике, оставленном в полиции, двести пятьдесят непринятых звонков от Владимира Константинова.
