— Виржини, — кокетливо пояснила мадам, протягивая руку моему спутнику. — Очень приятно!
— Мадемуазель, вы случайно не скажете, где мой сын? — обратился Жан-Поль к Натке.
Дочь обернулась в его сторону.
— Ваш сын? Ой, так вы, наверное, папа Этьена! Точно! Вы очень похожи! И вы так хорошо говорите по-русски! Этьен меня предупреждал, но я не ожидала, что вы виртуозно владеете языком.
Жан-Поль зарделся, получив комплимент от барышни.
— Этьен столько всего о вас рассказывал, — прощебетала Натка. — Похоже, у вас отличные отношения. Он очень вас ценит.
— Правда? — Француз размяк ещё больше. Теперь он смотрел на мою дочь едва ли не с обожанием.
Наверное, подумал: надо же, мамаша — стерва, зато дочка — настоящий ангел! Мужчины смешны. Ведутся на элементарную лесть.
— Этьен, должно быть, дома, — сообщила Натка. — Или у друзей, не знаю. Мы расстались вчера вечером, с тех пор я его не видела.
— Дома? — удивлённо повторил Жан-Поль.
Мы с ним переглянулись. Ни он, ни я ничего не понимали. Что с нами вытворяют дети? Какую игру они ведут? Ладно. Мы постепенно во всём разберёмся. Главное — все живы и здоровы.
— С вашего позволения я исчезну, — произнёс Жан-Поль. — Поеду домой и поговорю с сыном.
— Созвонимся завтра, хорошо? Я должна вернуть вам деньги. Вы очень сильно потратились.
— Я уже сто раз просил вас не беспокоиться насчёт денег!
— Давайте хотя бы поделим расходы пополам.
— Забудьте!
Наверное, в совершенстве освоив русский язык, Жан-Поль утратил частичку французской сущности и вместе с иностранными звуками и фразами впитал в себя особенности другого народа. Настоящий француз не махнул бы бесшабашно рукой «Забудьте!», а подсчитал бы всё до последнего евро и выкатил счёт.
— До завтра! Езжайте к сыну и вытрясите из него всю правду. А я займусь дочкой.
— Передавайте привет Этьену! — крикнула вдогонку дочь. — И Женевьеве!
— Обязательно.
Жан-Поль развернулся и направился обратно к машине. Я смотрела ему вслед и испытывала нечто, близкое к сожалению. Да, как ни странно, я грустила о том, что наше совместное путешествие закончилось. На протяжении восьми дней нас обоих переполняли сильные эмоции. Страх неизвестности, трепет, надежда, недоумение, ярость, негодование… А кроме того — подавленное желание и страсть, так и не излившаяся наружу…
Мадам Виржини решительно втолкнула нас во двор и закрыла калитку.
— Мама, ты вернулась! Какое счастье! — вновь нежно проворковала Натали. — Что это за одежда? Джинсы, футболка, тапки какие-то… Нет, тебе, конечно, классно…
— Сидеть, ужинать, рассказывать, — потянула меня за руку Виржини и усадила за стол.
Да, нам есть о чём поговорить. Но я не знаю, как вести допрос беременного человечка: волновать нельзя, бить по голове — тоже. Как же вырвать у Натки правду? Ведь сама она, по-видимому, так и будет заговаривать мне зубы ласковыми словами.
— Прежде всего мы должны позвонить мсье инспектору, — объявила Виржини, а дочь тут же перевела её слова на русский. Удобно иметь под рукой персонального переводчика.
Виржини потянулась к телефону, но я резко пресекла её поползновения:
— Нет, подождите! Сначала я должна разобраться с дочерью, выяснить наши отношения. Потом принять душ и переодеться.
Инспектор Фалардо, безусловно, меня арестует. Надо встретить неприятности во всеоружии: с хорошей причёской и в красивом платье.
— Мама, зачем нам выяснять отношения? — удивилась Натка. — Что-то не так?
Изображает саму невинность!
— Мама, ты уладила дела? Всё нормально? Папа Этьена тебе помог, да?
Нет, ничего не понимаю.
Этот ребёнок сведёт меня с ума.
— Он очень милый. — Дочь с подозрением уставилась на меня.
— Кто?
— Папа Этьена.
— О, да, безумно хорош, — подхватила Виржини. — Какие глаза, какие волосы, фигура! Роскошный мсье. Очевидно, вы времени зря не теряли, дорогая Элен! Пока я тут волновалась за вас, за Натали! И умирала от горя из-за трагедии с мадемуазель Кристин!
— Вы, наверное, впредь не захотите принимать постояльцев из России, — вздохнула Натка. — От нас одни проблемы.
— Боюсь, мне вообще придётся забыть о постояльцах! Кто теперь согласиться жить в моём пансионе? После того, как здесь погибла Кристина?
Я насторожилась:
— Кристина погибла здесь?
— О, так вы ничего не знаете?
— Абсолютно!
Если бы я владела французским, то могла бы тем или иным образом собрать информацию о расследовании преступления. Смотрела бы местные новости, прислушивалась к разговорам в кафе, искала сведения в Интернете. Но всю неделю я полностью зависела от Жан-Поля. Естественно, я вовсе не хотела подталкивать к подобным поискам моего друга. Он бы утвердился в мысли, что связался с жестокой преступницей.
— А что, какие новости?
— Её поймали!
— Кого?
— Эту несчастную женщину… Она даже не стала отпираться… Ещё бы — нашлись свидетели. Например, Луиза, наша соседка. Кроме того, отпечатки её пальцев остались на багажнике машины…
Услышав про неведомую даму, которая «даже не стала отпираться», я словно обрела крылья и оторвалась от земли. С моих плеч обрушилась вниз гранитная глыба… и ещё одна… и ещё несколько.
Так я ни в чём не виновата?
С прошлой субботы, с того самого момента, как в багажнике арендованного «Ситроена» полиция обнаружила страшный груз, меня не покидала мысль о моей причастности к преступлению. Я старалась об этом не думать и всё равно думала. Поклялась никогда больше в жизни не пить текилу — раз наутро после попойки не удаётся восстановить в памяти вчерашние события…
Сейчас я была готова пуститься в пляс: во-первых, с Наткой всё в порядке. Во-вторых, мой арест, судя по всему, откладывается.
— Стоп! — Я подняла руки вверх. — Дорогая Виржини, пожалуйста, расскажите всё подробно. А ты, Наталья, переводи. Максимально близко к тексту.
— Я всегда отлично перевожу, — самоуверенно заявила дочь.
— Элен, лучше бы вы сами рассказали, куда исчезли! Я не знала что и думать.
— После вас, мадам. Вы — первая. Кто убил Кристину?
— Полиция восстановила картину преступления по минутам. Помните, в ту пятницу, седьмого июня, мы с вами поехали в полицейский участок? Вы нервничали из-за исчезновения Натали. В этот момент домой вернулась Кристина. Она отсутствовала весь день, мы с вами её не видели, так как у неё было свидание с Грегуаром. На улице вашу подругу подкарауливала Жаннин Фобер.
