«То меня убьют, как только я скажу, где спрятала перстень».
– Значит, у меня только один выход, – преувеличенно бодрым голосом заявила Вика, – не попадаться.
Бенито молчал, но его молчание было выразительнее слов. «Есть вещи, которые от нас не зависят».
– Хорошо, – сдалась Вика, – что ты предлагаешь?
Он подсел ближе и доверительно наклонился к ней.
– Если ты успеешь сказать мне, где кольцо, я заберу его оттуда.
Вика непонимающе уставилась на него. И что?
– Я буду твоей гарантией. Понимаешь? Этим людям нужны деньги. Большие деньги! Я скажу, что если они отпустят тебя, то получат перстень обратно.
До Вики наконец-то полностью дошел смысл его предложения. А также то, на что обрекает себя этот юноша, если события вдруг станут развиваться по его сценарию.
Она так долго смотрела ему в глаза, что в конце концов Бенито смутился и отодвинулся подальше.
– Не подумай там чего… – пробормотал он. – Просто ты хорошо отнеслась к Алес… И вообще мы вроде как неплохо проводили время…
Вика чуть не засмеялась сквозь слезы. Неплохо проводили время! Господи помилуй, что же тогда для этого бродяжки значит плохо проводить время?!
– Я решил, что должен предупредить тебя… – продолжал бормотать Бенито, по-прежнему отводя глаза.
Вика быстро и крепко обняла его, прижала к себе. И тут же отстранилась, сама страшно смутившись. Дожили! Тридцатитрехлетняя тетка кидается на шею мальчишке лет на десять младше себя.
– Я непременно воспользуюсь твоим предложением, если выпадет случай, – сказала она, от неловкости перейдя на какую-то чугунную канцелярскую речь. – Но вместе с тем выражаю надежду, что он все-таки не выпадет.
На том и закрыли тему. Бенито поднялся и проверил, доела ли Алес свой суп. Заботливо потрогал ей пальцы, нос – не замерзла ли. Но Вика уже заметила, что девушка, как и он, легко переносит ветер и холод, в отличие от нее самой.
Пока она молча наблюдала за ними, одна из фраз Бенито вдруг отчетливо прозвучала в голове.
– Ты сказал, что сможешь сбежать.
Парень обернулся.
– Ты так сказал, – повторила Вика. – Но разве можно сбежать отсюда? – она обвела рукой стены с облупившейся побелкой.
Третий ярус колокольни находился чуть выше пятого этажа. Выглянув в узкое окно, Вика могла разглядеть вровень с ними ребристые крыши соседних домов.
Бенито утвердительно кивнул.
– Что? – не поверила Вика. – Отсюда? Только не говори, что у тебя есть парашют или крылья!
Тут ее осенила новая мысль.
– И между прочим! – она даже забыла про свой озноб. – Если сможешь сбежать ты, то смогу и я!
По губам Бенито скользнула сочувственная улыбка, при виде которой Вику охватили неприятные предчувствия.
Юноша подвел ее к дальнему окну, в которое ветер задувал особенно настойчиво.
– Вот!
– Что? Вижу – провода. Идут к соседней крыше.
Бенито тихонько рассмеялся.
– Ты хочешь сказать… – Вика с ужасом взглянула на него. – Нет! Ты не сможешь!
– Выражаю надежду, что случай все-таки не выпадет, – передразнил он ее. – Но я научился ходить по канату, когда был подростком. Смогу пройти и сейчас. А ты и Алес – нет.
Последнюю фразу он мог бы и не добавлять. Вика не решилась бы балансировать на этой высоте даже под угрозой неумолимой смерти. В конце концов, гибель от рук бандитов представлялась ей менее ужасной, чем перспектива разбиться о камни.
Дрожь, отступившая было, снова вернулась. Вика поплотнее завернулась в куртку и попятилась от жутковатого проема, повторяя про себя, что все будет хорошо.
4
Сразу после ухода Бенито юноша, известный под именем Анжело-голубок, поднялся и потянулся.
– Схожу за куревом.
В ответ Гнилой молча показал ему пачку сигарет, оставленную Бенито.
– Прикопай на черный день, – посоветовал Анжело.
– То есть прямо сейчас и выкурить? – бросил вслед Гнилой. Но за Анжело уже закрылась дверь.
Ни к какому магазину Анжело не пошел. Во-первых, у него не было денег на сигареты. Все необходимое, от жратвы до курева, Анжело получал от Клопа, а откуда Клопу приносят и то и другое, юношу не интересовало.
Во-вторых, он не хотел курить.
Спустившись вниз, где для проверяющих, вздумай они инспектировать эту клоаку, располагался условный бар, Анжело побродил кругами возле стойки. Со стороны он выглядел как человек, пребывающий в мечтательной задумчивости. В действительности Анжело пытался вспомнить нужный номер телефона.
До определенных событий его жизни память на цифры у него была фотографическая. Но сейчас, промучившись минут десять, Анжело понял, что зря теряет время.
Тогда он отправился в город.
Глаза слезились от света. Несколько раз он натыкался на прохожих, но его застенчивая улыбка делала свое дело: те сами извинялись, что помешали такому милому молодому человеку.
Если память на цифры изменила Анжело, то топографическая осталась при нем. Он вышел к нужному дому, почти не поплутав. А подойдя ближе, по лицам стоящих у входа сразу понял, что его узнали.
– Я к вам с миром, мальчики, – улыбнулся он. От этой нежной улыбки одного из парней передернуло. – Где Папа?
– Зачем он тебе?
– Если он не ищет Бенито и какую-то курицу вместе с ним, то незачем, – пропел Анжело. – Но я вижу, мне здесь не рады. Так я пойду?..
Он успел даже неторопливо развернуться и пройти несколько шагов, прежде чем его схватили за рукав.
Когда Анжело вернулся на чердак, из кармана его торчала пачка «Мальборо». Клоп поднялся ему навстречу, покачивая огромной, как тыква, головой.
– Заложил? – сипло спросил он.
Анжело молча остановился посреди комнаты.
– Заложил, значит, – утвердительно кивнул старик.
И со всей силы врезал Анжело по лицу. Хлынула кровь, юноша повалился на пол, кашляя и сплевывая красные сгустки.
Гнилой подошел, мимоходом пнув скорчившегося Анжело, постоял рядом с ним в задумчивости, поглядывая на Клопа.
– Надо бы Бенито предупредить, а?
Клоп помолчал, потирая костяшки.
– Перебьется, щенок, – наконец решил он. – Пусть сам разбирается с Папой.
5
Когда внизу раздались голоса, Вика в первую секунду не придала им значения. Весь день толпа шумела на площади, лаяли собаки, перекрикивались подростки, кидавшие друг другу набитый песком носок… К вечеру стало тише. Издалека пару раз донеслось торжественное пение гондольера, а потом где-то включили магнитофон, и ритмы Мадонны некоторое время сотрясали площадь, пока кто-то не начал скандалить, требуя тишины.
