– Нет, – сказал Илюшин. – Возвращаемся домой. У Рвтисавари для нас сюрприз!
Нижние доски ворот темны от пропитавшей их воды. Когда они расходятся, стоящие в лодке жмурятся от солнечного света.
Один из гондольеров напротив ободряюще кивает.
– Никого нет, выезжаем, – командует лысый толстяк.
Катер выползает в канал на самом тихом ходу и понемногу набирает скорость. Старик с пышной гривой седых волос напряженно смотрит сверху из окна. Но никто не мешает отплывающим, и он расслабляется, выпускает из скрюченных пальцев набалдашник трости.
А пять минут спустя нет уже ни катера, ни волн.
3
Сюрприз оказался молодым парнем с заостренными чертами и впалыми скулами. Память на лица у Бабкина была профессиональная. Стоя в дверях, он несколько секунд смотрел на него, а потом в изумлении обернулся к Рвтисавари:
– Это сын Доменико Раньери?
– Браво! – Макар хлопнул в ладоши. – Именно он. Бонджорно, Бенито!
Юноша, только что сидевший в кресле в скованной, крайне неудобной позе – словно его пытались силком сложить пополам, – вдруг распрямился одним неуловимым движением.
– Это у нас что, цирковая подготовка в анамнезе? – прищурился Бабкин. – Нет, Леонардо, не переводи. Что этот тип тут делает?
– Если я правильно понял, он сопровождал Вику, а потом выдал ее своему отцу.
Бабкин всем корпусом повернулся к Рвтисавари.
– Это правда?
– Тебе лучше спросить у него самого! – уклонился тот.
– Серега, не горячись. Дай сначала разобраться с парнем.
– Именно это я и предлагаю: разобраться!
Илюшин успокаивающе похлопал по плечу Леонардо, втянувшего голову в плечи. Рядом с рассерженным Бабкиным люди часто старались уменьшиться в размерах, так что Макар понимал переводчика.
– Переведи, что я рад его видеть.
– Что?! – вскинулся Бабкин.
Леонардо перевел. Итальянец неприязненно усмехнулся.
– А вот он нас не очень, – фыркнул Сергей.
Черные глаза, опушенные до того густыми ресницами, что выглядели накрашенными, уставились на него. Взгляд у парня оказался въедливый, как кислота. «Смотрит так, словно хочет забраться прямиком в мозг. Вот же гнусный тип!»
– А можно я его стукну для профилактики? – лениво поинтересовался он у Макара. – Он станет фиолетовый!
– Ты уже одного стукнул.
– Не профилактики ради, а самозащиты для.
– И не одного, а троих! – пискнул Леонардо.
– Правильно! – с горьким сарказмом согласился хозяин дома. – Давайте увеличим количество побитых итальянцев в Венеции!
Бенито набычился и сжал кулаки. Он уже пожалел, что пришел к Рафаэлю. Что-то не похоже, чтобы эти двое смогли ему чем-то помочь! Этот, с бритой башкой, громадный и свирепый – просто горилла какая-то, сбежавшая из зоопарка! Бенито всерьез опасался его, а такое с ним случалось редко – он мало кого боялся. Но по свойству характера, чем больше он трусил, тем сильнее ему хотелось кинуться в драку с этим русским тяжеловесом.
Бабкин, не сводя давящего взгляда с молодого итальянца, качнул головой:
– Давайте лучше увеличим количество спасенных женщин. Одна единица меня вполне устроит.
– Тогда кончай глядеть на него так, словно твоя голубая мечта – проломить ему кувалдой башку, – посоветовал Илюшин. – Если кто и может нам помочь, так это он. Леонардо, повтори этому упрямому ослу последнюю фразу.
– Откуда ты знаешь, что он упрямый? – удивился Бабкин.
– А я и не про него.
Илюшин своего добился: Сергей перевел взгляд с Бенито на приятеля. Всем показалось, что ослабла невидимая нить, натянутая между ним и юным итальянцем. Парень едва заметно выдохнул и опустился в кресло.
Макар ухмылялся во весь рот, очень довольный нехитрой шуткой. Рвтисавари в стороне хихикнул.
Бабкин махнул рукой и тоже сел. Всеобщее напряжение спало.
– Давайте разберемся, – предложил Макар. – Леонардо, начинай переводить! Бенито, можешь рассказать, как ты познакомился с Викторией Маткевич?
…Бенито рассказывал долго. Несколько раз на протяжении его истории Рафаэль крякал и порывался что-то сказать, но сдерживался. Когда юноша закончил, он молча покачал головой.
Зато Бабкин не смолчал.
– Вот же ж ты засранец, дружок! – ласково сообщил он Бенито. Тот вопросительно глянул на Леонардо, но на этот раз итальянец сам сообразил, что переводить не стоит.
– Засранцем он был бы, если бы уже улепетывал в сторону канадской границы, – спокойно возразил Илюшин. – А не сидел тут с нами и не строил козни против своего папаши. Кстати, на его месте я бы выбрал первое.
– Канадскую границу? – удивился Леонардо. – Рискну заметить, Макар, что Канада – очень скучная страна, хотя, несомненно, местами весьма живописная.
Бабкин покачал головой. Илюшин засмеялся:
– Леонардо, вы неподражаемы!
– Улавливаю сарказм, – печально констатировал переводчик. – Я что-то сказал не так?
– Все так, просто про канадскую границу – это цитата. Из О. Генри – был такой прекрасный писатель. В переносном смысле имеется в виду, что очень далеко.
– Загнал тетку в капкан и бросил! – стоял на своем Сергей.
– А еще у вас есть пословица, что повинную голову меч не отрубает, – вспомнил Леонардо, моргая за круглыми очками. – Я, правда, никогда не понимал, что ему мешает.
– Имеется в виду, что виновного вешают, дабы не тратить рабочий день палача, – любезно пояснил Бабкин. – Давайте повесим этого хмыря, а? Хотя бы за ноги!
– Давайте его для начала выслушаем. Скажи, Бенито, – Макар кивнул переводчику, – почему ты пришел к нам?
– Один не справлюсь. У отца много людей, у меня никого. Сестра не в счет.
– Думаешь, честного обмена не будет?
Бенито усмехнулся.
– Отец никогда не выпустит свидетеля. Он работает очень редко, раз в восемь – десять лет. Но всегда безупречно. Никаких следов.
– Можешь сказать, в чем еще он участвовал?
– В ограблении семьи Тионе, – после паузы признался Бенито.
Рвтисавари, не удержавшись, присвистнул.
– Что, громкое дело? – спросил Бабкин.
– Очень. Я позже приехал, но отголоски до меня доходили. С опасным человеком мы имеем дело, дорогие мои! Недооценивать его нельзя.
Сергей не стал уточнять, осталась ли в живых семья Тионе. Что-то подсказывало ему, что это знание окажется лишним.
– Сейчас большой куш, – продолжал Бенито. – Перстень. Отец хочет получить его, на этом можно сыграть.
