– Да.
– Почему тогда я вас ни разу не видела? – Он пожал своими мощными плечами. – Более того, я о вас и не слышала.
– А я о вас – частенько. Вы ведь Алиса, так?
– Совершенно верно.
– Коко очень вас любила. – Он взял одну из грязных чашек, сполоснул, сыпанул в нее кофе. – Вы зачем тут?
– Выбираю платье для похорон.
– Из тех двух, что лежат на кровати? – Алиса кивнула. – Мне кажется, бордовое лучше подойдет.
Алиса и сама к тому склонялась. Бордовый – благородный цвет. Царственный. Викторианский. И это символично. Ведь они хоронят королеву… Викторию.
– Как вы познакомились? – спросила Алиса, усевшись на табурет с чашкой.
– Я только переехал в этот дом.
– И давно вы купили тут квартиру?
– Снял, – поправил ее Дэн. – Три месяца назад. Сейчас я живу на восьмом этаже, а до этого на пятом…
– Вы с восьмого этажа спускаетесь за почтой пешком?
Дэн нахмурился, и шрам, пересекающий густую русую бровь, побелел.
– Вы меня в чем-то подозреваете, не пойму?
– Я просто спрашиваю, – сделала она невинное лицо.
– Нет, вы допрашиваете. – Он сделал глоток кофе и скривился – забыл положить сахар. – Стараюсь не пользоваться лифтом, ходить, особенно по лестнице, полезно. Еще вопросы? Или я могу продолжить?
– Извините.
– Так вот я поднимался к себе в квартиру и по привычке нажал в лифте кнопку с цифрой «пять»… – Он резко замолчал. Затем, мотнув головой, выпалил: – Вот только не надо на меня сейчас так смотреть!
– Как?
– Как следователь, поймавший подозреваемого на лжи. Я был пьян. Поэтому по лестнице не пошел. Поднялся на лифте до пятого этажа, вышел и к двери направился. Ключ сую в скважину, а он не лезет. Тупо соображаю, что такое, как вдруг дверь распахивается, и я вижу на пороге незнакомую женщину. Это была Коко.
– И вы сразу подружились?
– Не сразу, но вскоре. Я в подъезде никого, кроме нее, не знал, и когда мне срочно понадобились спички, я спустился к ней, чтобы одолжить. Так, постепенно, и сблизились.
Договорив, он стал пить кофе, в который добавил три куска сахара.
Красивый, подумала Алиса, рассмотрев Дэна. Не только фигура хороша, но и лицо. Такому бы для журналов сниматься. Но если бы Дэн работал моделью, она бы его знала.
– Почему вы на меня так пристально смотрите? – спросил Дэн, оторвавшись от кофе.
– Не на вас, на чашку. – Она на самом деле перевела взгляд на нее.
– А что с ней не так?
– Она больше остальных, и на ней нарисован какой-то странный пес.
– Это Снупи. Вы что, не знаете такого?
– А должна?
– Герой мультика. Я в детстве его обожал. Поэтому Коко и купила мне чашку с ним.
– То есть у вас в ее доме была персональная чашка?
– Да. А у вас нет?
– Ни у меня, ни у Элены, ни у Васко. Я уж не говорю об остальных…
– И что из этого следует? – Он вернулся к кофе. Попивая его мелкими глотками, смотрел Алисе в глаза.
– Что вы были в ее доме самым желанным гостем.
– Вас это расстраивает?
– Нет. Но я удивляюсь тому, что она не представила такого близкого человека друзьям. Более того, она скрывала от них факт его существования.
– Может, просто не афишировала?
– Даже если так… Все равно странно. – И тут Алису осенило. – У вас были отношения! Вы не просто друг, вы ее любовник. А если учесть, что вы ее младше как минимум лет на тридцать, а скорее – сорок, то ничего странного в том, что Коко умалчивала о романе.
– Мы не были любовниками!
– Она всегда говорила, как ей противно смотреть на старух, связавшихся с молодыми. Ругала Элену за то, что она клюет на мужчин – ровесников ее сына…
– Вы меня слышите? – рявкнул Дэн. – Я сказал вам: мы не были любовниками!
Он с грохотом опустил чашку на стол, вскочил с табурета и, широко шагая, вышел из кухни. Несколькими секундами позже раздался хлопок двери. Судя по звуку, замок защелкнулся с первого раза.
Алиса допила свой чай и, взяв чашки, проследовала к мойке. Быстро сполоснула посуду и вернулась в спальню. Черное платье убрала в шкаф, бордовое сложила и сунула в пакет. Что еще? Туфли. Белье. Чулки. Хотя нет, пожалуй, гольфы – платье до середины икр. Украшения. Или это лишнее?
И все же Алиса решила, что серьги обязательны. Коко была фанатом этого аксессуара. Как она говорила, проколола уши, чтобы избавиться от комплекса. Когда-то в юности она переживала из-за своих оттопыренных ушей и постоянно закрывала их волосами. Но потом решила – хватит. Первым делом она сменила прическу, вторым – проколола уши. То есть не просто выставила свой недостаток на обозрение, но и привлекла к нему внимание. Поначалу смущалась, когда ловила на себе пристальные взгляды, потом привыкла. И наконец стала считать свою лопоухость изюминкой.
Алиса подошла к комоду, выдвинула ящик. В нем Коко хранила деревянную, «палехскую», шкатулку с украшениями. Когда-то она была полна драгоценностей. Но Виктория распродала почти все, оставила лишь несколько изделий. Когда Коко открывала шкатулку при Алисе в последний раз, в ней лежали три пары сережек, нитка жемчуга, крестик и то самое кольцо, которое потом обнаружилось в антикварной лавке при ломбарде. Хорошо, что Алиса купила его. Теперь у нее останется что-то на память о Коко.
Достав шкатулку из ящика, Алиса откинула крышку и ахнула. В уголке сиротливо лежал, поблескивая бриллиантовой крошкой, крестик. Ни бус, ни сережек. Ничего!
Ограбление? Но тогда бы воры забрали все. Крестик не так ценен, как жемчуг и камни в сережках, но и он стоит денег, причем не самых малых. Выходит, Коко сдала в ломбард все свои украшения. Тогда зачем оставила последнее?
Алиса собралась убрать шкатулку обратно, но увидела, что бархатная подушечка, лежащая на дне, чуть сдвинута, и из-под нее выглядывает не дерево. Что-то яркое и бумажное. Недоуменно нахмурившись, Алиса вынула подушку вместе с крестиком, положила на столешницу. Под ней оказалась фотография, сделанная простенькой цифровой «мыльницей» в Сочинском дендрарии. Алиса бывала там и узнала беседку, окруженную сочной тропической растительностью. На снимке были изображены двое. Мужчина и женщина. Они стояли обнявшись и улыбались в объектив.
Обоих Алиса знала…
Это были Коко и Дэн.
Коко и Дэн, якобы познакомившиеся три месяца назад.
Вот только, судя по дате, стоящей в углу, они уже полгода назад вместе находились в Сочи.
Глава 3
Васко
Руки тряслись. Да так сильно, что, пока пил, полстакана расплескал.
