– Соболезную, – пробормотал Майрон.
– Спасибо.
Они стояли молча, как два танцора в ожидании музыки.
– Можно сесть? – спросила Бонни.
– Конечно.
Она села. Майрон помедлил и шагнул назад к своему столу.
– Когда ты вернулся? – спросила она.
– Вчера вечером. Я ничего не знал про Клу. Прости, что меня не было с тобой.
Бонни склонила голову набок:
– Почему?
– То есть?
– Почему ты жалеешь, что тебя не было здесь? Что бы ты мог сделать?
– Как-нибудь помочь… – Майрон пожал плечами.
– Как?
– Не знаю, что ответить, Бонни. Чувствую себя полным дураком.
Минуту она смотрела на него с вызовом, потом опустила глаза.
– Я бросаюсь на всех, кто попадает под руку, – пробормотала Бонни. – Не обращай внимания.
– Бросайся, если хочешь. Я не возражаю.
Бонни чуть заметно улыбнулась.
– Ты хороший парень, Майрон. И всегда им был. Даже в Дьюке я чувствовала в тебе что-то… не знаю, как сказать… что-то благородное.
– Благородное?
– Звучит глупо, правда?
– Глупей некуда, – усмехнулся он. – Как мальчики?
Она пожала плечами:
– Томми только восемнадцать месяцев, он еще ничего не понимает. А Чарли уже четыре, и ему пришлось несладко. Я отправила его к своим родителям.
– Прости за шаблонную фразу, – начал Майрон, – но если я могу тебе чем-то помочь…
– Можешь.
– Чем?
– Расскажи мне об аресте.
– Что именно? – Майрон прочистил горло.
– За последние несколько лет я не раз виделась с Эсперансой. Мне трудно поверить, что она могла убить Клу.
– Она не убивала.
– Почему ты так уверен? – Бонни прищурилась.
– Я знаю Эсперансу.
– И все?
Он кивнул:
– Пока да.
– Ты с ней говорил?
– Да.
– И?
– Я не могу раскрывать все детали…
«Разумеется, ведь я сам их не знаю: спасибо, Эсперанса, за то, что ничего не рассказала».
– Но она его не убивала, – закончил он.
– А как насчет улик, которые нашла полиция?
– Пока ничего не могу об этом сказать, Бонни. Но Эсперанса невиновна. Мы найдем настоящего убийцу.
– Ты говоришь так уверенно…
– Потому что я действительно уверен.
Они снова замолчали. Майрон ждал, прикидывая, как поступить дальше. У него на языке вертелось несколько вопросов, но как-никак, а женщина только что потеряла мужа. В таких случаях каждое слово – шаг по минному полю.
– Я займусь этим убийством, – добавил Майрон.
– Что значит «займусь»?
– Начну расследование.
– Но ты спортивный агент.
– У меня есть некоторый опыт.
– Уиндзор тоже?
– Да.
Она кивнула, словно для нее внезапно что-то прояснилось.
– От Уиндзора у меня всегда бегут мурашки по спине, – заметила она.
– Это нормальная реакция.
– Значит, ты хочешь выяснить, кто убил Клу?
– Да.
– Понимаю. – Бонни шевельнулась в кресле. – Скажи мне одну вещь, Майрон.
– Спрашивай.
– Что для тебя важнее – найти убийцу или вызволить Эсперансу?
– И то и другое.
– А если не получится? Если окажется, что Эсперанса действительно виновна?
«Пришло время лгать», – подумал Майрон.
– Тогда она ответит перед законом.
– Желаю удачи. – Бонни усмехнулась, словно видела его насквозь.
Майрон положил ногу на ногу.
«Действуй мягче», – велел он себе.
– Можно тебя кое о чем спросить?
– Разумеется. – Она пожала плечами.
«Мягче, мягче», – настраивал себя Майрон.
– Прости, если это покажется тебе неуважительным, Бонни. Я не хочу лезть не в свое дело…
– С тактом у тебя всегда было плохо, Майрон. Я слушаю.
– У вас с Клу были проблемы?
– А когда их не было? – Она печально улыбнулась.
– Я слышал, на этот раз все зашло гораздо дальше.
– Так-так… – Бонни сложила руки на груди. – Не успел вернуться, а уже в курсе всего. Быстро работаешь, Майрон.
– Клу говорил об этом Уиндзору.
– Так что ты хочешь узнать?
– Ты подала на развод?
– Да.
«Никаких колебаний», – мысленно отметил Майрон.
– Можешь рассказать, что произошло?
В соседней комнате пронзительно запищал факс. На столе беспрерывно звонил телефон. Майрон не боялся, что их кто-нибудь прервет. Синди несколько лет работала вышибалой в баре для садомазохистов – в нужный момент она могла быть страшнее разгневанного носорога. Впрочем, и в ненужный тоже.
– Почему ты спрашиваешь? – спросила Бонни.
– Потому что Эсперанса не убивала Клу.
– Ты твердишь это словно заклинание, Майрон. Чем чаще повторяешь, тем больше веришь, так, что ли?
– Я верю в любом случае.
– И что дальше?
– Если она не убивала, значит, это сделал кто-то другой.
– Если убила не она, значит, кто-то другой? – задумчиво повторила Бонни. – Вижу, ты не шутил насчет опыта. Какое мастерское умозаключение!
– Я просто пытаюсь понять, кто мог его убить.
– Расспрашивая о нашем браке?
– О неурядицах в его жизни.
– О неурядицах? – Бонни издала смешок. – Майрон, мы же говорим о Клу. Он сам был одна сплошная неурядица. Ни минуты спокойной жизни.
– Долго вы были вместе?
– Ты знаешь.
«Я знаю».
…Первый курс в Дьюке. Бонни явилась в общагу в вязаном свитере и жемчужных серьгах, с прической «конский хвост». Майрон и Клу тягали пивную бочку. Майрону нравилось упражняться с бочкой – это занимало много времени и позволяло меньше пить. Только не подумайте ничего такого. Майрон пил. В то время в колледже по-другому было нельзя. Но получалось это у него неважно. Он всегда искренне недоумевал: что же люди находят такого замечательного в легком умопомешательстве, происходящем между трезвостью и рвотой? Тем более что для него промежуток получался совсем коротким. Наверное, что-то с генами. Зато в последние месяцы это его спасло. Прежде чем сбежать с Терезой, он попытался прибегнуть к старому доброму способу и утопить свои печали в вине. В результате его выворачивало раньше, чем он успевал как следует забыться.
