– Да. – Он задумался. – Хотя обычно они хранят фотографии в альбоме.
Миссис Пэлмс улыбнулась:
– Понимаю, это кажется странным, но… я уже тысячу раз это объясняла. Ладно, попробую еще раз. – Она вздохнула и кивнула в сторону кушетки.
Майрон сел. Хозяйка дома устроилась напротив, сложила руки на груди и устремила на него отсутствующий взгляд человека, который в упор разглядывает собственное прошлое.
– Люди хотят запечатлеть самые важные моменты своей жизни, – начала она серьезным тоном, – сохранить лучшее, что у них было. Чтобы потом вспоминать и наслаждаться ими заново. Но на деле происходит совсем другое. Они делают фотографии, смотрят на них пару раз, потом убирают в альбом и забывают про их существование. Я поступаю иначе. Я действительно воскрешаю лучшие моменты прошлого. Погружаюсь в них, насыщаюсь ими, смакую каждую деталь, если хотите – воссоздаю их заново. В конце концов, именно ради таких моментов мы и живем, Майрон, разве нет?
Он молча кивнул.
– Поэтому, когда я сижу в этой комнате, она мне греет душу. Я словно вновь переживаю самые прекрасные минуты моей жизни. Трудно придумать более позитивную атмосферу, не правда ли?
Он снова кивнул.
– Искусство меня не вдохновляет, – продолжала она. – Какой интерес вешать на стену чужие картины? Смотреть на места или людей, которых никогда не знала? Мебельный дизайн меня тоже не волнует. Я не люблю предметы старины и всякие милые штучки в духе Марты Стюарт. Знаете, что я нахожу красивым? – Миссис Пэлмс замолчала и выжидающе взглянула на него.
Майрон не стал разочаровывать женщину и подал свою реплику:
– Что?
– Мою семью. Вот что я считаю красивым. Моя семья – настоящее произведение искусства. Вы это понимаете, Майрон?
– Да.
Как ни странно, он действительно понимал.
– Вот я и назвала эту комнату Свадебным залом Сары. Знаю, это глупо – давать названия комнатам. Увеличивать фото и наклеивать их вместо обоев. Но у меня все комнаты такие. Наверху есть спальня Билли Ли, которую я назвала Площадка кэтчера. Он там останавливается, когда приезжает сюда. Думаю, ему нравится. Хотите посмотреть?
– Конечно.
Миссис Пэлмс буквально вскочила с дивана.
Лестницу украшали огромные черно-белые фото. Пара в свадебных нарядах, оба с суровыми лицами. Мужчина в солдатской форме.
– Я назвала ее Лестницей поколений. Это мои бабушка и дедушка. А это – Хэнк, мой муж. Он умер три года назад.
– Сочувствую.
Она пожала плечами:
– Здесь представлено три поколения. По-моему, отличный способ помнить своих предков.
Майрон не спорил. Он посмотрел на фотографию молодой четы, только что вступившей в новую жизнь. На снимке они казались немного испуганными. А теперь мертвы.
«Мудрые мысли Майрона Болитара», – усмехнулся он.
– Знаю, о чем вы думаете, – добавила миссис Пэлмс. – Но чем это хуже, чем вешать портреты покойных родственников? Так они даже живее.
«Трудно спорить».
Коридор наверху украшали снимки какой-то костюмной вечеринки в стиле 1970-х. Костюмы из полиэстра и брюки-клеш. Майрон не спросил, что это такое, а миссис Пэлмс не стала объяснять. Слава Богу. Потом она свернула налево, и Майрон очутился на Площадке кэтчера.
Комната соответствовала названию. Вся бейсбольная жизнь Билли Ли была как на ладони, словно в Зале славы. Вот он в Малой лиге, стоит в позе кэтчера с уверенной улыбкой – слишком уверенная для такого малыша. Дальше Лига юниоров, команда колледжа и, наконец, год славы в «Ориолс»: Билли Ли гордо демонстрирует кольцо мировой серии.
Майрон внимательно рассмотрел фотографии из Дьюка. Одна сделана перед корпусом, где находилось общежитие. Билли Ли в спортивной форме стоял в обнимку с Клу, на заднем плане маячили студенты, среди которых он разглядел себя и Уиндзора. Майрон вспомнил, когда было сделано фото. Тогда их бейсбольная команда разгромила Университет Флориды и выиграла национальный чемпионат. Праздновали три дня.
– Миссис Пэлмс, а где Билли Ли?
– Не знаю.
– Вы хотите сказать…
– Он сбежал, – перебила она. – Опять.
– Он уже делал это раньше?
Миссис Пэлмс уставилась в стену. Ее взгляд застыл.
– Может, ему все-таки не нравится эта комната, – произнесла она тихо. – Напоминает о том, кем он мог стать. – Она повернулась к Майрону: – Когда вы в последний раз виделись с Билли Ли?
Майрон попытался вспомнить.
– Очень давно.
– Почему?
– Мы не были особенно близки.
– Это вы? – Она кивнула на стену. – Там, на заднем плане?
– Да.
– Билли Ли о вас говорил.
– Правда?
– Он сказал, вы спортивный агент. Агент Клу, если не ошибаюсь.
– Верно.
– Значит, вы дружили с Клу?
– Да.
Она кивнула, словно это все объясняло.
– Зачем вы ищете моего сына, Майрон?
Он не знал, как лучше объяснить.
– Вы слышали о смерти Клу?
– Конечно. Бедняга. Заблудшая душа. У него было много общего с Билли Ли. Видимо, поэтому они сблизились.
– Вы виделись с Клу в последнее время?
– А почему вы спрашиваете?
Момент истины.
– Я пытаюсь выяснить, кто его убил.
Миссис Пэлмс слегка напряглась, словно через нее пропустили слабый разряд тока.
– По-вашему, Билли Ли с этим как-то связан?
– Нет, конечно. – Но, еще не успев договорить, Майрон задумался. Клу убит, убийца мог сбежать. Еще одно обоснованное сомнение. – Просто они были близкими друзьями. Я подумал, вдруг Билли Ли сумеет мне помочь.
Миссис Пэлмс посмотрела на фото с двумя спортсменами, потянулась к снимку, словно хотела его погладить. Потом отдернула руку.
– Билли Ли был красив, правда?
– Да.
– Девчонки, – пробормотала она. – Все девчонки были влюблены в моего Билли Ли.
– Я не встречал человека, который умел бы ладить с ними лучше.
Миссис Пэлмс улыбнулась. Она продолжала смотреть на снимок сына. Выглядело это немного жутко. Майрон вспомнил эпизод из «Сумеречной зоны», где стареющая кинозвезда уходила от реальности, погружаясь в мир своих почти забытых всеми фильмов. Похоже, миссис Пэлмс пыталась сделать то же самое.
Наконец она оторвала взгляд от стены.
– Клу приезжал сюда несколько недель назад.
– Можно об этом поподробнее?
