– Почему?
– Фантомный пенис.
– То есть?
– Знаешь, на войне люди иногда теряли руки или ноги, а потом они у них болели. Фантомный пенис.
– Но не ты же его потерял.
– Все равно. Фантомный пенис.
– Не вижу в этом никакого смысла.
– Согласен.
Трилл раздвинула губы в улыбке, показав ровные ослепительные зубы. По зубам трудно судить, какого человек пола. Лучше еще раз проверить бюст.
– Похоже, ты здорово комплексуешь из-за своих сексуальных способностей, – заметила она.
– Потому что хочу знать, какого пола мой партнер?
– Настоящему мужчине плевать, если кто-то примет его за гомика.
– Это меня как раз не волнует. Меня…
– …волнует пенис, – закончила за него Трилл.
– В точку.
– Вот видишь? Ты комплексуешь.
Майрон развел руками:
– А кто нет?
– Верно. – Она шевельнулась. Латекс по винилу – резкий звук. – Так почему бы тебе не пригласить меня на свидание?
– Я думал, мы это уже обсудили.
– Но ты находишь меня привлекательной, верно? Я имею в виду – внешне.
– Да.
– И мы миленько поболтали?
– Да.
– Тебе со мной интересно – общаться и все такое?
– Снова «да».
– И ты одинок и ни с кем не связан?
– Еще раз «да». – Майрон сглотнул.
– Так в чем проблема?
– Не обижайся, но… в общем…
– Ты опять про пенис?
– В точку.
Трилл потеребила замочек «молнии», сдвинув его немного вверх.
– Слушай, это просто свидание. Мы не обязаны заканчивать его в постели.
Майрон подумал об этом.
– Хм…
– Кажется, ты удивлен?
– Нет. Я хотел сказать…
– Может, я не так уж доступна.
– Прости, если… Но ты пришла в этот бар…
– И что?
– В общем, я не думал, что среди здешней публики есть недотроги. Если вспомнить Вуди Аллена: «Как я мог так ошибиться!»
– «Сыграй это еще раз, Сэм»!
[20]
– выдала Трилл без запинки.
– Если ты женщина, – произнес Майрон, – я мог бы в тебя влюбиться.
– Спасибо. Но если ты такого мнения об этом баре, зачем сюда пришел? Со своим фантомным пенисом?
– Верно подмечено.
– Так что?
– Что?
– Почему бы нам не уйти вместе? – Снова испепеляющий взгляд. – Мы могли бы держаться за руки. Может быть, целоваться. Потом ты запустил бы руку мне под юбку и посмотрел, как там и что. Все равно ты на меня так пялишься, что я уже чувствую тебя там.
– Я не пялюсь, – возразил Майрон.
– Нет?
– Если и пялюсь… я говорю «если», то только для того, чтобы понять, какого ты пола.
– Спасибо за прямоту. Но я повторяю: мы можем просто поужинать вместе. Или сходить в кино. Нам не обязательно щупать друг другу гениталии.
– Я все равно буду сомневаться. – Майрон покачал головой.
– Разве ты не любишь маленькие сюрпризы?
– В других случаях – да. Но когда речь идет о том, что в брюках, я законченный консерватор.
Трилл пожала плечами:
– Все-таки не понимаю, что ты тут делаешь.
– Ищу кое-кого. – Он достал фотографию Клу Хейда и показал ей. – Ты его знаешь?
Трилл посмотрела на снимок и нахмурилась:
– Ты вроде говорил, что работаешь спортивным агентом.
– Верно. Он был моим клиентом.
– Был?
– Его убили.
– Он играл в бейсбол?
Майрон кивнул.
– Ты встречала его здесь?
Трилл взяла листок бумаги и быстро что-то написала.
– Это мой телефон, Майрон. Позвони, если что.
– А как насчет этого парня?
Трилл протянула ему бумажку, спрыгнула со стула и струящейся походкой заскользила прочь. Майрон внимательно смотрел ей вслед, пытаясь определить, могла ли она… э… спрятать под одеждой оружие.
Большая Синди толкнула его локтем. Он чуть не упал со стула.
– Вот Пэт, – объявила она.
Пэт выглядел так, словно его нанял Арчи Банкер
[21]
. Седовласый и сутулый коротышка лет за пятьдесят, с утомленным выражением лица. Даже его желто-серые усы свисали вниз, словно тоже повидали всякого. Из-под закатанных рукавов торчали тощие руки, густо покрытые волосом. Майрон от души пожелал ему быть геем. Иначе как он может работать в этом заведении?
За спиной Пэта блестело гигантское зеркало. Правее тянулась стена с надписью большими розовыми буквами: «Доска почета». Ее сверху донизу покрывали фотографии известных консерваторов. Пэт Бьюкенен. Джерри Фэлвелл. Пэт Робертсон. Ньют Джигрич. Джесси Хелмс.
Пэт обратил внимание, что Майрон смотрит на снимки.
– Все это замечают.
– Что?
– У всех этих крутых гомофобов двусмысленные имена. Пэт, Крис, Джесси, Джерри. Не то мальчик, не то девочка. Понимаете, о чем я?
– Угу, – буркнул Майрон.
– И что это за имя – Ньют? – добавил Пэт. – О каком сексуальном здоровье может идти речь, если человека зовут Ньют?
– Не представляю.
– Хотите знать мое мнение? – Пэт пожал плечами и вытер стойку тряпкой. – Всех этих засранцев дразнили в детстве. Вот они и возненавидели свой пол.
– Интересная теория, – кивнул Майрон. – Но ведь вас тоже зовут Пэт?
– Да, и я тоже ненавижу гомиков, – ответил Пэт. – Зато они хорошо дают на чай.
Пэт подмигнул Большой Синди. Она ответила тем же. В музыкальном автомате сменилась песня: Лу Роулз затянул «Любовь повсюду». Очень кстати.
На всех снимках с консерваторами имелись «автографы». Джесси Хелмс расписался так: «Вы ранили мне сердце. Люблю и целую, Джесси». Мило. Поцелуи изображались длинным рядом крестиков и ноликов. Тут же красовался отпечаток красных губ, словно Джесси сам намазался помадой и приложился к снимку. Ах-ах-ах.
Пэт начал полировать той же тряпкой пивную кружку. С небрежным видом. Не хватало еще, чтобы он сплюнул на пол, как в старом вестерне.
