– Так чем могу быть полезен?
– Вы любите спорт? – спросил Майрон.
– Это что, соцопрос?
Старая шутка. Помрешь со смеху. Майрон попробовал другой вариант:
– Имя Клу Хейд вам о чем-то говорит?
Майрон ждал реакции, но ее не последовало. Впрочем, это еще ничего не значило. Похоже, Пэт всю жизнь проторчал за стойкой. У старых барменов мимика не более выразительна, чем у «Спасателей Малибу». Хм. «С чего вдруг я вспомнил этот сериал?»
– Я спросил…
– Это имя мне ни о чем не говорит.
– Пожалуйста, Пэт, – вмешалась Большая Синди.
Бармен бросил на нее быстрый взгляд.
– Могу еще раз повторить. Я его не знаю.
– Никогда не слышали о Клу Хейде?
– Нет.
– А как насчет «Нью-Йорк янкиз»?
– Я не слежу за ними с тех пор, как оттуда ушел Мик.
Майрон положил на стойку фото Клу Хейда.
– Видели его здесь?
Кто-то попросил разливного пива. Пэт налил кружку и отнес. Вернувшись, спросил Большую Синди:
– Этот парень коп?
– Нет, – ответила она.
– Тогда ответ – нет.
– А если бы я был коп? – поинтересовался Майрон.
– Тогда ответ был бы – нет, сэр. – Майрон заметил, что Пэт даже не взглянул на фотографию. – Потом я навешал бы на уши еще немного лапши насчет того, что слишком занят, чтобы разглядывать лица посетителей. И что люди здесь обычно стараются менять внешность. Особенно знаменитости.
– Понимаю, – кивнул Майрон. Он достал бумажник и вытащил пятьдесят долларов. – А если я покажу вам фотографию Улисса С. Гранта?
В музыкальном автомате сменилась песня. «Флаинг мэшин» слезно просили Розмари: «Ну улыбнись мне, Розмари, еще немножко».
«“Флаинг мэшин”. Подумать только, я помню название группы. Интересно, о чем это говорит?»
– Заберите ваши деньги, – попросил Пэт. – И ваше фото. И ваши вопросы. Мне не нужны неприятности.
– А что, из-за этого парня могут быть неприятности?
– Я даже не посмотрел на фото, приятель. И не собираюсь. Думаю, намек ясен.
– Пэт, пожалуйста. – Большая Синди снова вмешалась в разговор и захлопала ресницами. Представьте себе двух крабов, барахтающихся на спине под палящим солнцем. – Ты можешь нам помочь – ради меня?
– Прости, Синди, я тебя люблю, и ты это знаешь. Но если бы я пришел в «Кожу и похоть» и начал задавать вопросы? Ты бы стала помогать?
Большая Синди задумалась.
– Наверное, нет.
– Ну видишь. Я забочусь о клиентах.
– Отлично. – Майрон убрал снимок. – Тогда я здесь немного потусуюсь. Покажу людям снимок. Задам пару вопросов. Может быть, устрою слежку. Так сказать, в открытую. Буду фотографировать всех входящих и выходящих из вашего милого заведения.
Пэт покачал головой и улыбнулся:
– Ничего глупее в жизни не слышал.
– Я это сделаю, – твердо заявил Майрон. – Мне не хочется, но я установлю здесь круглосуточное дежурство с камерой.
Пэт внимательно взглянул на Майрона. Выражение его лица было непонятно. Может быть, враждебность. Или скука.
– Синди, выйди отсюда на минутку.
– Нет.
– Тогда я не буду говорить.
Майрон посмотрел на нее и кивнул. Большая Синди покачала головой. Он оттащил ее в сторону.
– В чем дело?
– Не надо было им угрожать, мистер Болитар.
– Я знаю, что делаю.
– Здесь плохое место, я говорила. Я не могу вас оставить.
– Тебе лучше побыть снаружи. Я о себе позабочусь.
Когда Большая Синди хмурилась, ее лицо напоминало свежевыкрашенный тотемный столб.
– Мне это не нравится.
– У нас нет выбора.
Она вздохнула. Гора Везувий извергла лаву.
– Будьте осторожны.
– Ладно.
Она двинулась к выходу. Зал был набит битком, а Большая Синди занимала много места. Но люди разлетались от нее во все стороны с быстротой, которая могла бы удивить Моисея. Когда она наконец исчезла за дверью, Майрон снова повернулся к Пэту:
– Итак?
– Ты тупой ублюдок.
Все произошло мгновенно. Две руки скользнули ему под мышки и замкнули пальцы на шее. Классический двойной нельсон. Нападавший усилил хватку, и руки Майрона растопырились, как крылышки цыпленка. Под лопатками что-то хрустнуло.
Голос над ухом прошептал:
– Хочешь потанцевать, красавчик?
В рукопашной схватке Майрон вряд ли мог тягаться с Уиндзором, но и сосунком он тоже не был. Понимал: если противник силен, бороться с двойным нельсоном бесполезно. Вот почему его запрещают в обычном реслинге. Конечно, если ты стоишь на ногах, можно попробовать заехать парню пяткой по ступне. Но такой трюк пройдет только с новичком, а новичку вряд ли хватит силы и умения провести двойной нельсон. К тому же Майрон не стоял, а сидел.
Локти Майрона беспомощно торчали вверх, как у сломанной игрушки, лицо было открыто. Человек, держащий его сзади, оказался в чем-то желтом. Одежда из мягкой ткани, скорее, шерсти. Желтая шерстяная кофта с длинным рукавом. Господи Иисусе. Майрон дернулся. Бесполезно. Руки человека в дамской кофточке оттянули его голову назад и со всего маху обрушили на стойку. Все, что он успел сделать, – это закрыть глаза. В последний момент ему удалось поджать подбородок и уберечь нос от чудовищного удара. Но его лоб тоже не был приспособлен к тому, чтобы им колотили по лакированной доске. Майрону показалось, что у него треснул череп. Голова «поплыла». Перед глазами запрыгали искры.
Еще две руки схватили Майрона. Он оказался в воздухе, его куда-то потащили, голова шла кругом. Чьи-то ловкие пальцы опустошили карманы. Открылась дверь. Майрона внесли в темную комнату. Хватка ослабла, и он шлепнулся на пол, как мешок с картошкой. Весь процесс от двойного нельсона до приземления на копчик занял не больше восьми секунд.
Свет в комнате не горел. Майрон ощупал лоб и почувствовал что-то влажное. Кровь. Он посмотрел на нападавших.
Две женщины.
Нет, трансвеститы. Оба в светлых париках. У одного прическа в стиле восьмидесятых – большой объем и кудри дыбом, вылитая Барби. Второй, в желтой кофточке (с вышитой монограммой, если кому интересно), сильно смахивал на Веронику Лейк после катастрофической завивки.
Майрон попытался подняться. «Вероника» гикнула и с разворота заехала ему ногой по ребрам. Удар пришелся прямо в грудь. Майрон выдохнул что-то вроде «плю-ю-ю» и рухнул на спину. Его рука машинально потянулась к телефону.
