Брэд сразу стал орать во все горло. Он был вне себя от радости. Заметив на скамейке Карла Ястржемски, он начал вопить: «Яз, Яз!» Сидящий перед ними парень обернулся. Ему было лет двадцать пять. Бородатый, немного смахивающий на Христа, каким его изображают в церкви.
– Хватит! – рявкнул он на Брэда. – Заткнись!
Брэд съежился.
– Не обращай внимания, – успокоил его Майрон. – Здесь не запрещается кричать.
Рука бородатого мгновенно оказалась рядом. Он схватил десятилетнего Майрона за рубашку, смяв в своем огромном кулаке эмблему «Янкиз», и притянул его к себе. От него разило пивом.
– У моей подружки голова болит. Пусть заткнется.
Майрон оцепенел от страха. Он чуть не расплакался, но сдержал слезы. Его охватили страх, растерянность, но больше всего почему-то стыд. Бородатый подержал его еще несколько секунд и отпустил. Майрон схватил брата за руку и бегом помчался на верхний ярус. Он попытался сделать вид, будто все в порядке, но в десять лет трудно быть хорошим актером, и отец прекрасно понимал все, что с ним происходит.
– В чем дело? – спросил он.
Майрон замялся. Отец спросил еще раз. Наконец Майрон рассказал, что случилось. И тут с отцом произошло такое, чего он раньше никогда не видел. В глазах у него словно что-то взорвалось. Лицо побагровело, а глаза стали черными как ночь.
– Я сейчас вернусь, – бросил он.
Остальное Майрон видел в бинокль. Отец спустился в ложу. Лицо у него все еще было красным. Майрон увидел, как отец сложил ладони рупором, прижал их ко рту и заорал что есть мочи. Из красного его лицо стало пунцовым. Отец продолжал кричать. Бородатый парень пытался не обращать на него внимания. Тогда отец наклонился прямо к его уху – не хуже Майка Тайсона – и снова заорал. Когда бородатый парень наконец обернулся, отец сделал то, что поразило Майрона до глубины души. Он его толкнул. Раз, потом второй, все время указывая рукой в сторону выхода: мол, выметайся. Бородач стал сопротивляться. Отец толкнул его снова.
Примчалась охрана и разняла их. Стычка на этом закончилась. Отец вернулся на верхний ярус.
– Можете идти в ложу, – сказал он. – Больше он к вам не полезет.
Но Майрон и Брэд переглянулись. Они предпочли остаться с отцом.
– Снова путешествуешь во времени? – спросил Уиндзор.
Майрон кивнул.
– По-моему, ты еще слишком молод для глубоких погружений в прошлое.
– Да, знаю.
На траве вокруг поля, вытянув ноги и откинувшись на руки, сидели игроки «Янкиз» – кучка детишек, дожидающихся матча Малой лиги. Перед ними стоял мужчина в идеально сшитом костюме. Он энергично жестикулировал, сиял улыбкой и излучал такой энтузиазм, словно только что родился на свет и наслаждался каждой его деталью. Майрон его узнал. Сойер Уэллс, тренер-мотиватор или что-то вроде того. Два года назад он был никому не известным шарлатаном, который на разные лады бубнил шаблонные фразы про то, что надо найти себя, раскрыть свой потенциал или сделать что-то самому, – словно люди и без того не зациклены на собственной персоне. Перелом наступил, когда Майрон нанял его для бесед со своими подопечными. Его выступления, хотя и не особо оригинальные, имели успех, и Уэллс поймал волну. Он заключил договор на издание книги «Путеводитель Уэллса в мир успеха», а также на рекламные ролики, аудио– и видеолекции, краткое руководство и полный курс с диаграммами и схемами. Его стали приглашать компании из «Форчун-500». Купив «Янкиз», Майоры взяли его в качестве мотивационного лектора или как там еще это называется.
Увидев Уиндзора, Сойер Уэллс жарко задышал.
– Чует нового клиента, – заметил Майрон.
– Или никогда еще не видел такого красавчика.
– Ну да, – согласился Майрон. – Вполне возможно.
Уэллс повернулся к спортсменам, прокричал им что-то бодрое, бурно прожестикулировал, хлопнул в ладоши и со всеми распрощался. Потом снова посмотрел на Уиндзора. Помахал ему рукой. Помахал сильнее. Начал елозить и подпрыгивать на месте, как щенок, получивший новую игрушку, или как политик при виде богатого спонсора.
– Выглядит отвратно. – Уиндзор сдвинул брови.
Майрон кивнул.
– Хочешь, чтобы я с ним подружился? – спросил Уиндзор.
– Возможно, Уэллс участвовал в тесте на наркотики. К тому же он психолог команды. Знает всякие сплетни и слухи.
– Ясно, – кивнул Уиндзор. – Займись соседом по комнате. А я разберусь с Уэллсом.
Энос Кабраль оказался симпатичным крепышом-кубинцем с молниеносными фастболами и недурными кручеными подачами. Ему стукнуло двадцать четыре, но выглядел он так, что в любом винном магазине у него спросили бы документы. Энос расслабленно следил за тренировкой, работая одними челюстями. Как большинство питчеров, Энос жевал табак или резинку с яростью льва, грызущего свежую добычу.
Майрон представился. Энос пожал ему руку и бросил:
– Я вас знаю.
– Правда?
– Клу много о вас рассказывал. Говорил, я должен подписать с вами контракт.
Укол в сердце.
– Клу так говорил?
– Мне хотелось перемен, – продолжал Энос. – В смысле – сменить агента. В общем-то он парень ничего. Сделал меня богачом и все такое.
– Достойный представитель – хорошая вещь, Энос, но богачом ты сделал себя сам. Агенты только помогают. Они ничего не создают.
Энос кивнул.
– Вы знаете мою историю?
В общих чертах. Маленькое судно в море. Рискованное путешествие. Неделю лодку просто носило по волнам. Когда их наконец подобрали, из восьми кубинцев в живых остались двое. Одним из погибших был брат Эноса Гектор – говорили, он станет лучшим кубинским игроком за последний десяток лет. Энос, считавшийся игроком похуже, едва не умер от обезвоживания.
– Только то, что читал в газетах.
– Мой агент… он был там, когда я приехал. У меня была семья в Майами. Когда он услышал о братьях Кабраль, сразу предложил деньги. Оплатил мои больничные счета. Дал машину, наличные, кредит. Обещал, что денег будет много. Все так и вышло.
– Тогда в чем проблема?
– У него нет души.
– Тебе нужен агент с душой?
Энос пожал плечами.
– Я католик, – ответил он. – Мы верим в чудеса.
Оба рассмеялись. Энос, похоже, изучал Майрона.
– Клу никогда не доверял людям. Даже мне. Сидел в своей раковине, как улитка.
– Я знаю, – кивнул Майрон.
– Но в вас он верил. Говорил, вы хороший человек, на вас можно положиться. Признался, что однажды доверил вам свою жизнь и с радостью сделал бы это снова.
Еще один укол в сердце.
– Боюсь, Клу плохо разбирался в людях.
