– Но потом ты узнала правду.
– Да… потом, – пробормотала она.
– Ну и ну, – протянула Эстер. – Но я все равно не улавливаю связи. Как старая авария может быть связана с убийством Клу?
– Напрямую, – ответил Майрон.
– Объясните. И почему кто-то решил подставить Эсперансу?
– Это была ошибка.
– Что?
– Подставить хотели не Эсперансу, – ответил Майрон. – А меня.
Глава 38
Стадион «Янки» нависал над автостоянкой всей громадой, согнувшись так, словно его слепил яркий свет прожекторов. Майрон припарковался на площадке номер четырнадцать, отведенной для спортсменов и начальства. Здесь стояли всего три машины. Ночной охранник у входа для прессы сообщил, что Майоры встретятся с ним на поле. Майрон спустился в нижний ярус и перебрался через стену у «домашней базы».
Стадион сиял огнями, но трибуны были пусты. Он остановился посреди поля и глубоко вдохнул. На бейсбольной площадке всегда особый запах. Повернувшись к трибунам, Майрон оглядел нижние ряды и нашел места, где обычно сидел вместе с братом. Сколько воспоминаний!.. Мягко шелестя травой, он направился в круг подачи, сел на землю и стал ждать. Настоящий дом Клу. Единственное место, где тот чувствовал себя уютно.
«Надо было похоронить его здесь, – подумал Майрон. – Прямо под кругом подачи».
Он уставился на тысячи пустых мест, похожих на закрытые веки мертвеца, и весь огромный стадион показался ему холодным телом, от которого отлетела душа. Белизна лицевых линий на поле потускнела, покрывшись грязью. Завтра на их месте нанесут свежую разметку.
Порой говорят, что бейсбол – метафора всей жизни. Майрона мало интересовали такие сравнения, но вид этих белых линий заставил задуматься. Граница между добром и злом чем-то похожа на лицевые линии на бейсбольном поле. Они тоже созданы из нестойкого вещества вроде извести. И тоже со временем стираются и тускнеют. Их часто нужно рисовать заново. А когда на них топчется много игроков, они выцветают и расплываются так, что правду становится трудно отличить от лжи, а добро от зла: все сливается в одну скользкую массу.
Тишину нарушил голос Джареда Майора:
– Вы сказали, что нашли мою сестру.
Майрон прищурился на трибуны.
– Я солгал, – ответил он.
Джаред спускался по бетонной лестнице. За ним следовала Софи. Майрон поднялся с места. Джаред хотел что-то сказать, но мать остановила его, взяв за руку. Они продолжали спускаться, словно два тренера, которые шли поговорить с отдыхавшим игроком.
– Ваша сестра мертва, – устало произнес Майрон. – Но вы оба это знаете.
Они сошли с лестницы.
– Она погибла во время аварии с пьяным водителем, – добавил он. – Скончалась от удара.
– Вероятно, – обронила Софи.
– Вероятно? – Майрон нахмурился.
– Возможно, она умерла от удара, а возможно – нет, – задумчиво повторила Софи. – Клу Хейд и Билли Ли не были врачами, эти тупые пьяные громилы. Возможно, Люси была еще жива. И могла выжить. Настоящий врач сумел бы ее спасти.
– Да, не исключено, – кивнул Майрон.
– Говорите, – потребовала Софи. – Расскажите все, что вам известно.
– Я не знаю, что случилось с вашей дочерью на самом деле, но Клу и Билли Ли не сомневались, что она мертва. За вождение в пьяном виде по головке не гладят, а если есть погибший – пиши пропало. От этого не отвертишься, как бы хорошо ты ни бросал мячи. Неудивительно, что он и Билли Ли запаниковали. Всех деталей я не знаю. Можно спросить у Сойера Уэллса. Скорей всего они спрятали тело. Это было довольно пустынное шоссе, но все равно парни не успели бы закопать труп Люси до приезда полиции и «скорой». Поэтому они просто оттащили ее в кусты. А потом, когда все затихло, вернулись и закопали. Повторяю, деталей я не знаю. И не думаю, что они важны. Важно, что Клу и Билли Ли избавились от тела.
– Вы не сможете это доказать. – Джаред шагнул к Майрону.
Майрон пропустил его слова мимо ушей. Он продолжал смотреть на Софи Майор.
– Шли годы. Люси исчезла. Но только не для Клу и Билли Ли. Возможно, я что-то упрощаю. Возможно, я к ним слишком снисходителен. Но я уверен: этот случай определил для них всю последующую жизнь. Тягу к саморазрушению. Наркотики…
– Вы слишком снисходительны, – перебила Софи.
Майрон замолчал.
– Не пытайтесь уверить себя, что у них имелась хоть капля совести, – добавила Софи. – Это никчемные ублюдки.
– Вы правы. Не стоит ничего додумывать. Да это и не важно. Даже если Клу и Билли Ли превратили свою жизнь в ад, это ничто по сравнению с той чудовищной болью, которую они причинили вашей семье. Вы говорили, как мучительно ничего не знать, какой пыткой это было для вас каждый день. Смерть Люси – такая смерть – растянула этот кошмар на много лет.
Софи стояла, высоко подняв голову. И не шевелясь. Железная леди.
– Значит, вы поняли, как мы узнали о судьбе нашей дочери?
– Да, от Сойера Уэллса, – кивнул Майрон. – Система Уэллса, правило номер восемь. «Признайтесь в чем-нибудь своему другу – в чем-нибудь ужасном, в том, что ты хотел бы скрыть от всех. Вам станет легче. Вы поймете, что заслуживаете любви». Сойер был консультантом по наркотикам в Рокуэлле. А Билли Ли там лечился. Думаю, Уэллс развязал ему язык. Скорей всего когда тот был не в себе. Билли Ли сделал то, что велел ему доктор. Выполнил правило номер восемь. Рассказал о самом ужасном поступке в своей жизни, который определил все остальное. Сойер сразу понял, что это его шанс взлететь наверх. С помощью богатой семьи Майор, владельцев «Майор софтвэр». Он пошел к вам и вашему мужу. И выложил все, что услышал.
– Вы не сможете это доказать! – снова воскликнул Джаред.
Но Софи опять остановила его движением руки.
– Продолжайте, Майрон, – промолвила она. – Что дальше?
– Получив эту информацию, вы нашли тело дочери. Не знаю, кто это сделал: нанятые вами детективы или просто ваши деньги, но вы убедили власти оставить все в тайне. С вашим положением это было не так уж трудно.
– Разумеется, – кивнула Софи. – Но если это правда, зачем мне понадобилось все скрывать? Почему не обвинить Клу, Билли Ли и даже вас?
– Это было невозможно, – ответил Майрон.
– Почему?
– Тело пролежало в земле двадцать лет. Не осталось никаких улик. Машина давно исчезла. В полицейском отчете черным по белому написано, что Клу был трезв. Что у вас оставалось: бредовая болтовня наркомана в беседе с доктором? Признание Билли Ли могли просто не принять в суде, а если бы и приняли, что с того? Он не мог свидетельствовать о подкупе полицейских, потому что слышал об этом только с чужих слов. И вы сразу это поняли, не правда ли?
