Прислушавшись к жалобам старост на растущее число тех, кто отлынивал от работы и откровенно бездельничал, я волевым решением ввел трудодни. Сметчиками были назначены сами старосты, правда, я был уверен, что без злоупотреблений не обойдется, но этим можно было заняться позже. Главное, цель была достигнута, количество отлынивающих сократилось практически до нуля. Теперь уже собственные домочадцы, а не только старосты, были заинтересованы в том, чтобы родич работал, а не объедал свою семью.
Популярности мне это не прибавило, но мне было все равно, срок необходимой отчетности перед старейшинами гномов за потраченные деньги, а также необходимость пополнения моей быстро тающей казны заставляли меня существенно сокращать траты на покупку материалов у гномов.
Я увеличил поисковые партии рудознатцев, заставив их обследовать не только всю окрестность, но и горы, которые высились за нашими сопками. Рудознатцы же, кстати, во время своих экспедиций обнаружили большие стада животных, которых я обозвал яками, очень уж они похожи были на наших земных животных, разве что с четырьмя рогами вместо двух. Зато размеры и длинная шерсть сразу же навели меня на мысль о необходимости их приручения.
Ушедшая для ловли телят сотня людей, охраняемая дружинниками, до сих пор не вернулась, но пока я особо не переживал, так как Рон был с ними.
«Жаль, Ур’такал пока ничего не рассказывает про свои поиски саботажников, – я мысленно вздохнул. – Все время отвечает, что выдаст только готовую информацию. Хорошо, шаман вместе со знахаркой активно занялись строительством больницы, хоть это радует».
– Макс! – Голос Тарака вывел меня из задумчивости, и я, положив заготовку бороны в горн для второго нагрева, повернулся к нему.
– Да, мастер?
– Зеленомордый тебя ищет. – Гном махнул ручищей в сторону выхода и, забрав у меня инструменты, встал к горну.
Я удивленно пошел к выходу. Чтобы Тарак заменил меня за работой, да еще ради орка – наверное, скоро настанет конец света.
На улице меня действительно ждал Ур’такал. Едва увидев выражение его лица, а также воинственно сжатую в могучих лапах огромную дубину, я сразу же стащил с себя фартук и бросился к нему.
Орк быстрым шагом двинулся в сторону моего дома, я поспешил за ним.
– У нас проблемы, – проговорил он на ходу. – Выяснилось, что имеются не разрозненные акты саботажа, а целенаправленные действия нескольких групп людей и гномов, устраивающих неприятности, причем независимо друг от друга.
– В смысле? – я кинул на него удивленный взгляд. – Как люди и гномы могли договориться между собой, чтобы пакостить?
– Ты меня плохо расслышал? – орк едва слышно фыркнул. – Они не знают о других группах и гадят независимо, хотя, конечно, видят, что ущерб причиняется не только ими, и догадываются, что они не одни.
– Очень интересно, кто же стоит за этим всем?
– Это мы и идем узнать. – Орк скользнул к одному из домов. – Такая группа сегодня должна отчитываться перед нанимателем. Нужно захватить их до того, как они выпустят голубя.
Я с уважением посмотрел на орка, который совсем недавно говорил, что не справится с работой по поиску шпионов.
В дом мы проникли без проблем, задвижка была им заранее подпилена, поэтому вошли мы вообще без шума. Быстро осмотрев две комнаты, орк показал пальцем наверх. Лестница на чердак обнаружилась в углу комнаты, за ширмой, она была спущена, а люк открыт.
Орк прижал палец к губам, затем отдал мне дубину и с ловкостью белки вскарабкался наверх. Не успел я поставить ногу на лестницу, как раздался шум борьбы и приглушенный стон, быстро затихший.
Поднявшись, я высунул голову в люк и огляделся. Возле окна, согнувшись, стоял орк, засовывая в клетку голубя, а на полу лежало тело. Я поднялся наверх и, пригнув голову, чтобы не удариться о балки, подошел ближе.
– Девушка?! – вырвалось у меня, когда я понял, что лежащее на полу тело принадлежит женщине. – Что за странности!
– Едва успели. – Орк оскалился. – Чуть было не выпустила голубя.
– Ну, давай посмотрим, чего тут написано.
Я подошел к клетке и, осторожно открыв ее, аккуратно сжал ладонью голубя, к лапке которого был привязан маленький кожаный мешочек.
Отвязав его, я засунул птицу обратно к пяти ее сотоварищам, достал из мешочка записку и развернул. На бумажке мелким почерком безо всякой системы были выписаны буквы шаморского алфавита.
Я взглянул на орка.
– Конспирация, – я показал ему записку, – шифр, блин.
– Будем пытать, – буднично ответил орк. – Ты пока займись ею, а я прихвачу десяток гномов и арестую остальных из этой группы.
– Хорошо, буду ждать тебя здесь.
Я подошел к девушке и на всякий случай связал ее.
Орк юркнул в люк, и я остался один. Попытавшись расшифровать записку, окончательно убедился в том, что без ключа ее не прочитать.
«Может, ключ у нее? Надо бы обыскать», – подумал я, глядя на девушку, по-прежнему лежавшую без сознания.
Карманов на длинном сарафане не было, поэтому пришлось обыскивать корсет и нижнее белье. Ничего не обнаружив, я вернулся к окну.
Прелести девушки меня, конечно, возбудили, но не до такой степени, чтобы я забыл о деле. «Если записки шифруют, значит, не простая группа, нанятая недовольным человеком или гномом», – задумался я, глядя на девушку, которая была довольно привлекательной, а уж после того, как я ее еще и обыскал, так очень даже ничего.
Девушка застонала, открыла глаза и попыталась пошевелиться, но связанные за спиной руки и стянутые лодыжки позволили ей только перекатиться на левый бок. Наши взгляды встретились.
– По какому праву вы меня связали? – ее возмущенный голос вывел меня из задумчивости. – Кто вам такое позволил? Вернутся родители, и вам не поздоровится!
– Знаешь, мне бы твоя наглость даже понравилась, но вот обстоятельства не позволяют. – Я нисколько не обольщался на ее счет. – Поэтому предлагаю тебе прекратить это представление и сказать мне, где ключ от шифра.
– Ничего ни о каких ключах не знаю, меня просто попросили присмотреть за голубями, – ничуть не смутилась девица. – Я сидела, играла с ними, а тут ворвалось чудище и ударило меня.
Девушка захлопала ресницами и пустила слезу.
«Странно, еще несколько месяцев назад только один вид плачущей девушки меня бы растрогал, – внезапно спокойно понял я. – Похоже, рабство оставило шрамы не только на теле».
– Знаешь, есть множество неприятных и унизительных способов заставить тебя говорить правду. – Я уперся рукой в стену и высунулся в окно – все было спокойно. – Можешь мне поверить, я применю любой из них, чтобы ты заговорила. – Я посмотрел на девушку, и она вздрогнула. – Даже если в конце мне придется разговаривать с бормочущим куском бесформенного мяса.
