– У Адриана все хорошо.
– Мне понравился ваш Эвери, – вежливо добавил Смайли. А потом его маленькое, но пухлое лицо вдруг исказила гримаса почти боли. – Можете себе представить, – заговорил он эмоционально, – они по-прежнему не включают поэзию барокко в программу изучения немецкой литературы! Они называют это «спецкурсом»!
– Затем встает проблема организации тайной радиосвязи. Признаться, мы не слишком часто прибегали к ней со времен войны. Насколько мне известно, в этой области произошли значительные перемены. Все стало гораздо более сложным. Высокоскоростные передачи и тому подобное. Нам бы хотелось и здесь идти в ногу со временем.
– Да. Насколько я знаю, теперь сообщение записывается на миниатюрный магнитофон и передается в эфир за считаные секунды. – Смайли вздохнул. – Но в детали даже нас не посвящают. Технический отдел старается не раскрывать своих козырных карт никому.
– Как вы считаете, наших людей можно было бы обучить этому методу передачи, скажем… за месяц?
– Чтобы использовать затем в полевых условиях? – удивленно спросил Смайли. – Вот так просто, после всего месяца тренировок?
– Речь идет о достаточно хорошо технически подкованных людях. С большим опытом пользования обычными рациями.
Смайли все еще смотрел на Леклерка, не скрывая некоторого изумления.
– Простите за вопрос, но придется ли ему, то есть, конечно, им осваивать и другие дисциплины в течение того же месяца? – поинтересовался он.
– Для большинства это будет всего лишь повышение квалификации.
– Ах вот как.
– Вас что-то смущает?
– Нет, нет, ничего, – неопределенно ответил Смайли, а потом добавил: – Вот только сомневаюсь, что наши технари так уж охотно передадут подобное оборудование в чужие руки, если только…
– Если только не будут сами руководить обучением?
– Да. – Смайли даже немного покраснел. – Да, именно это я и хотел сказать. Они – необычная публика, знаете ли. Весьма чувствительная и, простите за выражение, ревнивая.
Леклерк погрузился в молчание, слегка постукивая ножкой своего винного бокала по полировке стола, но внезапно заулыбался и сказал тоном человека, которому удалось справиться с приступом депрессии:
– Что ж, тогда нам придется ограничиться обычными средствами радиосвязи. Способы обнаружения передатчиков тоже усовершенствовались со времен войны, насколько я понимаю? Перехват сигнала, пеленгация местонахождения?
– О да. Здесь тоже произошли большие изменения.
– Нам придется приспосабливаться к новым условиям. Как долго можно сейчас находиться в эфире, прежде чем тебя обнаружат?
– Вероятно, две или три минуты. Зависит от многих факторов. Зачастую это вопрос удачи, сумеют быстро сигнал перехватить или нет. Они могут засечь его, только пока он на связи. Многое зависит от используемых частот. По крайней мере я слышал такое мнение.
– Во время войны, – предался воспоминаниям Леклерк, – мы снабжали агента несколькими кристаллами. Каждый генерировал вибрации на фиксированной частоте – приходилось только как можно чаще менять кристаллы. Тогда метод доказал свою надежность. Вероятно, мы снова прибегнем к нему.
– Да, я это очень живо помню. Но тогда возникало много проблем с перенастройкой передатчика, перемоткой катушки индуктивности, повторным нацеливанием антенны.
– Предположим, речь идет о человеке, который очень хорошо знаком с обычным передатчиком. Вы говорите, что сейчас шансы быть перехваченным сильно возросли по сравнению с войной. Но двух или трех минут должно быть достаточно?
– Быть может, меньше, – ответил Смайли, не сводя с него глаз. – Как я уже сказал, это зависит от очень многого… От везения, от насыщенности эфира другими сигналами, даже от плотности населения в районе…
– Предположим, он будет менять частоту после каждых двух с половиной минут передачи. Наверняка этого будет достаточно, не так ли?
– Такое быстро не делается. – Грустное лицо Смайли с нездоровым оттенком сморщилось в беспокойстве. – Вы уверены, что речь идет всего лишь о тренировке?
– Да, если я только не выжил из ума, – раздраженно ответил Леклерк, но его тут же отвлекла новая идея. – Эти кристаллы размером с маленький спичечный коробок. Мы можем выдать им по нескольку. Нам и надо-то организовать всего три или четыре сеанса радиосвязи. Вы и теперь скажете, что такое предложение никуда не годится?
– Это не совсем моя сфера деятельности.
– А у меня есть альтернатива? Я обратился к Шефу. Он рекомендовал проконсультироваться с вами. Сказал, что вы поможете, найдете необходимое оборудование. Что еще мне остается? Могу я, например, лично побеседовать с вашими радиоинженерами?
– Извините. Шеф дал согласие на оказание технической поддержки, отдал распоряжение помочь во всем, но мы не можем подвергать опасности свои новые технологические разработки. Допустить даже малейший риск утечки информации. Ведь речь идет в конце концов всего лишь об учебном задании. Думаю, с его точки зрения, если у вас недостаточно своих ресурсов, то вам следует…
– Перепоручить тренировку кому-то другому?
– Нет, я не это хотел сказать. – Смайли протестующе поднял руки, но Леклерк снова перебил его:
– Люди, которых мы натаскиваем, будут, вероятно, в будущем использоваться исключительно для разведки военных целей, – сказал он уже откровенно зло. – Чисто военных. И ваш Шеф согласился с этим.
– Не сомневаюсь. – Смайли сделал вид, что уступает. – И если вам нужен обычный радиопередатчик, мы обязательно его для вас где-нибудь разыщем.
Официант принес графин с портвейном. Леклерк наблюдал, как Смайли налил немного себе в бокал, а потом осторожно отодвинул графин по полированной поверхности стола.
– Это очень хорошее вино, но, боюсь, его запасы подходят к концу. Скоро придется вскрыть новую бочку, с менее выдержанным. Я встречаюсь с Шефом завтра прямо с утра. Уверен, у него не возникнет никаких возражений. Я имею в виду документы. И кристаллы. Мы снабдим вас также рекомендациями относительно частот. Шеф особо подчеркнул такую необходимость.
– Ваш Шеф был к нам очень расположен, – признал Леклерк, чувствуя, что слегка опьянел. – Это меня порой и удивляет.
12
Два дня спустя в Оксфорд приехал Лейсер. Они с нетерпением дожидались поезда на платформе. Холдейн пристально вглядывался в лица спешивших мимо только что прибывших пассажиров. Но примечательно, что первым Лейсера увидел и узнал Эвери. Тот стоял у окна своего опустевшего уже купе в пальто из верблюжьей шерсти.
– Это он? – спросил Эвери.
– Перебрался в первый класс. Видимо, доплатил разницу из своего кармана. – В устах Холдейна это прозвучало как грубое нарушение дисциплины.
Лейсер опустил оконное стекло и подал через него два чемодана из свиной кожи, форма которых была приспособлена для багажника автомобиля, а оранжевый цвет казался слишком ярким, чтобы выглядеть натуральным. Они быстро поприветствовали друг друга, обменявшись рукопожатиями на виду у всех. Эвери хотел отнести багаж к такси, но Лейсер предпочел взять чемоданы сам, словно считал это исключительно своей обязанностью. Он пошел чуть впереди, расправив плечи, разглядывая окружавших людей и поражаясь плотности толпы на вокзале. При каждом шаге концы его длинных волос подпрыгивали в такт.
