– Как дела у нашей девушки? – спросил я.
– Хорошо. Набирает вес и проходит по миле в день. Выглядит на двадцать лет моложе.
– Побочных эффектов нет?
– Никаких. Ни судорог, ни лунатизма, ни амнезии. Она мало что помнит о случившемся в «Козьей горе», но я думаю, это даже к лучшему, верно?
– А вы, Дженни? У вас все в порядке?
– Да, но мне надо бежать. Сегодня в больнице настоящая запарка. Слава Богу, у меня скоро отпуск.
– Но вы же не уедете и не оставите Астрид одну? Мне кажется, это не…
– Разумеется, нет! – В ее голосе было что-то странное. Какая-то тревога. – Джейми, меня вызывают. Мне надо бежать.
Я сидел перед выключенным пультом и смотрел на обложки альбомов, а точнее, компакт-дисков – маленьких, размером с открытку. Я вспоминал не столь уж давние времена, когда на день рождения получил в подарок свой первый автомобиль – «форд-гэлакси» 1966 года выпуска. Вспоминал, как мы ездили с Нормом Ирвингом. Как он подначивал меня выжать газ до упора на двухмильном участке шоссе номер 27, который мы называли «прямой Харлоу». Чтобы узнать, на что машина способна, говорил он. На восьмидесяти капот завибрировал, но я не хотел выглядеть слабаком – в семнадцать необыкновенно важно не выглядеть слабаком, – поэтому не стал убирать ногу с педали. На восьмидесяти пяти дрожь исчезла. А на девяноста «гэлакси» полетела с опасной легкостью, поскольку шины едва касались полотна дороги. Я понял, что она вот-вот потеряет управление. Осторожно, чтобы не задеть тормоз – я знал от отца, что на высокой скорости это может привести к катастрофе, – я убрал ногу с педали газа, и машина начала замедлять свой стремительный бег.
Жаль, что я не мог поступить так же сейчас.
* * *
Отель «Эмбасси-суитс» возле аэропорта показался мне вполне приличным, когда я ночевал там перед вылетом после чудесного исцеления Астрид, поэтому я остановился в нем снова. Сначала намеревался снять номер в «Касл-Рок инн», но потом сообразил, что шансы натолкнуться там на какого-нибудь старого знакомого, например Норма Ирвинга, слишком велики. И тогда мне почти наверняка пришлось бы объясняться со своим братом Терри. Он пожелал бы знать, что я делал в штате Мэн и почему не остановился у него. А отвечать на эти вопросы я не хотел.
Время шло. В День независимости 4 июля я смотрел фейерверк на набережной Портленда вместе с тысячами других зрителей, охавших и ахавших от восторга при виде распускавшихся в небе пионов, хризантем и корон, которые отражались в водах Каско и качались на волнах. В последующие дни я посетил зоопарк в Йорке, музей трамваев в Кеннебанкпорте и маяк Пемакуид-Пойнт. Я побывал в портлендском Музее искусств, где выставлены полотна Уайетов трех поколений, и посмотрел дневной спектакль «История Бадди Холли» в театре «Оганкуит-плейхаус» – главный актер был хорош, но все-таки не Гэри Бьюзи. Я съел столько омаров, что уже не мог на них смотреть. Много гулял вдоль скалистого берега. Дважды в неделю заходил в книжный магазин в «Мэйн-молл» и покупал книжки в мягкой обложке, которые читал в номере, пока не наваливался сон. Я постоянно носил с собой сотовый в ожидании звонка Джейкобса, но он не звонил. Пару раз мне приходила в голову мысль позвонить самому, но я тут же ее прогонял: надо быть не в своем уме, чтобы даже думать об этом. Зачем будить спящую собаку?
Погода стояла сказочная – низкая влажность, ясное небо и чуть выше семидесяти градусов[26]
. Иногда проливались дожди, как правило, ночью. Однажды вечером я услышал, как телевизионный синоптик Джо Купо назвал один из таких дождей «деликатным». И добавил, что выдалось самое чудесное лето за те тридцать пять лет, что он рассказывает о погоде.
В Миннеаполисе прошел «Матч всех звезд», бейсбольный сезон был в разгаре, и к началу августа я даже стал надеяться, что вернусь в Колорадо, так и не увидев Чарли. Я не исключал, что у него случился четвертый инсульт, на этот раз с фатальным исходом, и регулярно просматривал страницу некрологов в «Портленд-пресс геральд». Не совсем надеясь, но…
Какого черта, чего уж там! Я действительно на это надеялся.
Двадцать пятого июля Джо Купо с сожалением сообщил в местных новостях мне и всем своим слушателям в Южном Мэне, что все хорошее когда-нибудь заканчивается и фронт раскаленного воздуха, испепелявший Средний Запад, к выходным подойдет к Новой Англии. Температура поднимется до девяноста пяти градусов[27]
и продержится всю последнюю неделю июля. Начало августа тоже не предвещало перемен к лучшему.
– Проверьте свои кондиционеры, – советовал Купо. – Такие дни не зря называют пеклом.
Джейкобс позвонил в тот же вечер.
– Воскресенье, – сказал он. – Ты должен быть не позже девяти утра.
Я сказал, что буду.
Джо Купо не ошибся в своих прогнозах. Жара наступила в субботу днем, и в половине восьмого утра в воскресенье, когда я садился в арендованный автомобиль, воздух уже раскалился. На дорогах было пусто, до Козьей горы я добрался быстро. Подъезжая к курортному центру, я обратил внимание, что массивные деревянные ворота, закрывавшие проезд к «Крыше неба», распахнуты.
Меня ждал охранник Сэм, но на этот раз не в форме. Он сидел в джинсах на откинутом заднем борте пикапа и ел рогалик. Когда я подъехал, он аккуратно завернул его в салфетку, поднялся и подошел к моей машине.
– Здравствуйте, мистер Мортон. Вы рано.
– Дороги пустые, – отозвался я.
– Да, летом это лучшее время дня для разъездов. Южане потянутся на пляжи позже. – Он взглянул на небо, синева которого уже блекла, превращаясь в подернутую дымкой белизну. – Пусть их жарятся и зарабатывают рак кожи. Я же собираюсь сидеть дома и смотреть «Сокс» в кондиционированном холодке.
– Конец смены?
– Тут больше никто не дежурит, – ответил он. – Я должен позвонить мистеру Джейкобсу, сказать, что вы подъезжаете, и после этого свободен. Работа закончена.
– Что ж, желаю хорошо провести остаток лета. – Я высунул руку из машины, и он пожал ее.
– Есть идеи, что у него на уме? Я умею хранить секреты. По службе.
– Я сам знаю не больше вашего.
Он подмигнул, давая понять, что не очень-то поверил, и махнул рукой на прощание. Добравшись до первого поворота, я увидел в зеркале, как он взял свой рогалик, захлопнул борт кузова и сел за руль пикапа.
Вот оно. Работа закончена.
Жаль, что я не мог сказать то же самое о себе.
Джейкобс медленно и осторожно спустился вниз по ступенькам крыльца, чтобы встретить меня. В левой руке он держал палку. Его рот искривился еще сильнее. На подъездной дорожке стоял автомобиль, и я сразу его узнал: аккуратный маленький «субару». «СПАС ОДНУ ЖИЗНЬ – ГЕРОЙ, СПАС ТЫСЯЧИ – МЕДСЕСТРА» – гласила наклейка на заднем стекле. Внутри у меня все оборвалось.
