– Согласен, – угрюмо произнес судья Этли. – Начнем третьего апреля, как планировалось. Здесь, в этом зале. Садитесь, пожалуйста, мистер Ланье.
Джейк делал заметки и ждал продолжения. Судья посмотрел в свои записи, поправил очки на кончике носа.
– Я вижу шестерых адвокатов опротестовывающей стороны. Мистер Ланье – главный представитель детей Сета Хаббарда – Рамоны Дэфо и Гершела Хаббарда. Мистер Зейтлер – главный представитель двоих детей Гершела Хаббарда. Мистер Хант – главный представитель двоих детей Рамоны Дэфо. Остальные – помощники.
Он снял очки и сунул дужку в рот. Это означало, что сейчас последует наставление.
– Так вот, джентльмены, когда начнется процесс, я не потерплю пустой болтовни шестерых адвокатов. На самом деле никому, кроме мистера Ланье, мистера Зейтлера и мистера Ханта, вообще не будет позволено говорить в суде от имени их подзащитных. Видит Бог, разговоров и так хватит. И я не позволю подвергать присяжных испытанию тремя вступительными и тремя заключительными речами и тройными допросами свидетелей. Если возникнут возражения, я не желаю, чтобы трое или четверо из вас вскакивали с мест и, размахивая руками, кричали: «Возражение! Возражение!» Вы меня поняли?
Разумеется, они его поняли. Он говорил медленно, отчетливо, с обычной своей безапелляционной властностью.
– Предлагаю, чтобы мистер Ланье взял на себя главную роль и вел основную часть дела от имени всех «протестантов». Разумеется, он обладает для этого бо́льшим опытом, не говоря уж о том, что у его клиентов наибольший интерес в этом деле. Делите работу между собой как угодно, здесь я вам не осмелюсь давать советов, – произнес он мрачно, подразумевая: «Упаси вас бог ослушаться моего совета». – Я никому не пытаюсь заткнуть рот. Вы имеете право отстаивать интересы своих клиентов. Каждый из вас имеет право вызывать собственных свидетелей и участвовать в перекрестном допросе свидетелей противной стороны. Но при первой же попытке повторить то, что уже было сказано, а адвокаты часто этим грешат, будьте готовы к тому, что я решительно пресеку ее. Словоблудия терпеть не намерен. Надеюсь, все согласны с этим?
Разумеется, все были согласны, во всяком случае, в данный момент.
Судья вновь напялил очки на нос и заглянул в свои записи.
– Давайте поговорим о вещественных доказательствах.
Около часа они обсуждали, какие документы будут приниматься к рассмотрению и предъявляться присяжным. Под деспотичным давлением судьи Этли было оговорено, что почерк, которым написано завещание, априори принадлежит Сету Хаббарду. Пытаться оспаривать это значит попусту транжирить время. То же и с причиной смерти Сета Хаббарда. Куча людей видела его висящим на дереве, и никаких сомнений относительно того, как он умер, быть не могло.
– А теперь давайте проверим список свидетелей, – предложил судья Этли. – Вижу, мистер Ланье добавил к нему немало имен.
Этого момента Джейк ждал с нетерпением, стараясь сохранять хладнокровие, хотя давалось это ему с трудом.
– Ваша честь, – сказал он, – я протестую против того, чтобы многим из этих свидетелей было позволено выступать в суде. Если вы взглянете на страницу шестую и далее, то увидите имена сорока пяти потенциальных свидетелей. Судя по их адресам, предполагаю, что это люди, работавшие на разных предприятиях мистера Хаббарда. Точно не знаю, поскольку никогда прежде этих имен не слышал. Я просмотрел все протоколы. Из сорока пяти только пятнадцать или шестнадцать человек упоминались противной стороной до сегодняшнего дня. Согласно процедуре, мне должны были предъявить этот список еще несколько месяцев назад. Это называется «вбросом свидетелей», ваша честь, – когда на тебя обрушивают кучу новых свидетелей за две недели до начала суда, и уже нет возможности побеседовать с ними и выяснить, каковы будут их показания. Не говоря уже о получении их письменных показаний – об этом можно забыть, потому что на это ушло бы полгода. Налицо явное нарушение правил и закулисные махинации.
Судья Этли сердито посмотрел на противоположный стол:
– Мистер Ланье?
Ланье встал:
– Можно мне размять ноги, ваша честь? У меня больное колено.
– Как вам угодно.
Ланье начал расхаживать перед своим столом, слегка прихрамывая.
«Наверное, новый трюк», – подумал Джейк.
– Ваша честь, никакого мошенничества нет, я возмущен таким обвинением. Поиск свидетелей – работа, которая никогда не прекращается. Постоянно возникают новые имена. Свидетели, которые отказывались давать показания, иногда в последний момент меняют свое решение. Одному свидетелю приходит на ум другой, другому – третий, или свидетель вспоминает нечто, о чем прежде не помнил. Наши дознаватели вот уже четыре месяца продолжают копать беспрерывно и, честно признаться, обогнали противную сторону, нашли новых свидетелей и продолжают их искать. У мистера Брайгенса есть две недели на то, чтобы позвонить или встретиться с любым свидетелем из моего списка. Две недели. Да, это не такой большой срок, но кому из нас когда хватало времени? Нам это тоже хорошо знакомо. Таковы законы, по которым ведутся крупные тяжбы, ваша честь. Обе стороны наскребают информацию где могут, до последнего момента.
Важно расхаживая, прихрамывая и приводя разумные доводы, Ланье внушал даже некоторое восхищение, хотя в то же время Джейку хотелось метнуть в него нож. Ланье играл не по правилам, но умел выдать свой обман за нечто вполне законное.
Момент для Ланье был решающим: среди сорока пяти свидетелей в его списке было спрятано имя Джулины Кидд, единственной пока черной женщины, найденной Рэндаллом Клэппом, которая призналась, что спала с Сетом и согласилась дать показания. За пять тысяч долларов плюс дорожные расходы она была готова приехать в Клэнтон и выступить в суде. Согласилась она также игнорировать все звонки и избегать встреч с любыми другими адвокатами, особенно с Джейком Брайгенсом, который мог объявиться и попытаться что-нибудь выведать.
Имени Фрица Пикеринга в списке не было, и его не предполагалось обнародовать до критического момента в ходе процесса.
– Сколько предварительных показаний вы сняли? – спросил Джейка судья Этли.
– В общей сложности тридцать, – ответил тот.
– На мой взгляд, немало. И это недешево стоит. Мистер Ланье, вы, конечно, не собираетесь вызывать в суд всех этих людей?
– Разумеется, нет, ваша честь, но правила требуют, чтобы я включил в список всех потенциальных свидетелей. Иногда до середины процесса я могу не знать, кто мне понадобится следующим. Правила позволяют проявлять гибкость в этом вопросе.
– Это понятно. Мистер Брайгенс, сколько свидетелей собираетесь вызвать вы?
– Примерно пятнадцать, ваша честь.
– Что ж, могу вам уже сейчас сказать, друзья, что не намерен испытывать терпение жюри, заставляя его выслушивать показания шестидесяти свидетелей. С другой стороны, я не хочу ограничивать вас в том, каких именно свидетелей вы можете или не можете вызывать. Просто сделайте так, чтобы все вероятные свидетели были заранее известны противоположной стороне. Мистер Брайгенс, у вас есть все имена и две недели, чтобы провести необходимую работу.
