– Что ж вы не подумали об этом вовремя?
– По глупости, надо полагать. Сейчас, во всяком случае, я чувствую себя полным болваном.
За окном промелькнула еще одна миля, потом еще одна.
– Вы правы, – сказал наконец Джейк. – Действительно начинаешь сомневаться во всем. А если уж мы сомневаемся, то что говорить о присяжных.
– Присяжных вы упустили, Джейк, и не вернете обратно. Вы представили своих лучших свидетелей, почти идеально спланировали дело, приберегли звезду напоследок, и она прекрасно сыграла свою роль. И вдруг всего за несколько минут все дело рухнуло из-за одного неожиданного свидетеля. Забудьте о присяжных.
Еще несколько миль за окном…
– Неожиданный свидетель. Безусловно, это повод для апелляции, – произнес задумчиво Джейк.
– Я бы на это не ставил. Вы не можете позволить делу зайти так далеко, Джейк. Вы должны заключить сделку до того, как оно перейдет к присяжным.
– Наверное, мне следует отказаться от ведения дела.
– Вам решать. Вы свои денежки получили, теперь можно и отойти. Но вспомните на минуту о Летти.
– Предпочел бы этого не делать.
– Я понимаю, но что, если она выйдет из зала суда без гроша?
– Может, этого она и заслуживает.
Они въехали на засыпанную гравием стоянку гастрономической лавки Бейтса. Красный «сааб» оказался здесь единственной иностранной машиной, остальные были грузовичками-пикапами, ни одного моложе десяти лет. Пришлось подождать в очереди, пока миссис Бейтс терпеливо наполняла тарелки, а мистер Бейтс собирал с каждого посетителя традиционные три пятьдесят, включающие чай со льдом и кукурузный хлеб. Народу было под завязку, свободных мест не наблюдалось.
– Сюда. – Мистер Бейтс указал на маленькую стойку недалеко от массивной газовой плиты, уставленной кастрюлями.
Здесь Гарри Рекс и Джейк могли разговаривать, соблюдая конфиденциальность. Не то чтобы это имело значение. Ни один из обедающих здесь сейчас не знал, что в городе идет суд, и тем более, какой драмой он обернулся сегодня для Джейка. С жалким видом сидя на высоком табурете и склонившись над тарелкой, он смотрел сквозь толпу.
– Эй, вам нужно поесть.
– Аппетита нет, – ответил Джейк.
– Тогда можно я съем?
– Наверное. Завидую этим людям. Им не надо возвращаться в проклятый зал суда.
– Мне тоже. Это ваше дело, приятель. И вы так неудачно его закрутили, что, боюсь, уже не раскрутить. Я больше не участвую.
Джейк отломил кусочек хлеба и сунул его в рот.
– Вы учились на юридическом вместе с Лестером Чилкоттом?
– Учился. Это был самый большой мерзавец на всем факультете. То есть поначалу-то он был неплохим парнем, а потом получил место в большой фирме в Джексоне и – бац! – вмиг превратился в отъявленного подлеца. Такое случается. Не он первый. А что?
– Пошепчитесь с ним сегодня, узнайте, пойдут ли они на сделку.
– Ладно. А каковы условия сделки?
– Не знаю. Но если они сядут за стол переговоров, мы обтешем дело. Когда я уйду, думаю, судья Этли возьмет переговоры в свои руки и позаботится, чтобы каждый что-нибудь получил.
– Вот теперь вы говорите дело. Стоит попробовать.
Джейк осилил немного жареной бамии. Гарри Рекс почти опорожнил свою тарелку и поглядывал на тарелку Джейка.
– Послушайте, Джейк, вы ведь играли в футбол, правда?
– Пытался.
– Нет, я помню: вы были квотербеком хилой команды Карауэя, которая, насколько я знаю, не выиграла ни одного сезона. Каков был самый позорный момент, который вы испытали на поле?
– В младших классах «Рипли» обыграл нас со счетом пятьдесят – ноль.
– А какой счет был перед перерывом?
– Тридцать шесть – ноль.
– И вы не ушли с поля?
– Нет, я же был квотербеком.
– Ну вот. Вы еще до окончания игры знали, что не выиграете, но вывели команду на последний тайм и продолжали играть. Вы не бросили свою команду тогда и не можете бросить теперь. В данный момент победа кажется весьма сомнительной, но вы обязаны поднять свою задницу и снова выйти на поле. Сейчас вы выглядите безнадежно побежденным, а жюри следит за каждым вашим движением. Будьте хорошим мальчиком, доедайте свои овощи и поехали.
Присяжные разошлись на ленч и снова собрались в совещательной комнате в 13.15. Разбившись на группки, они шепотом обсуждали дело. Все были удивлены и смущены. Удивлены тем, как резко оно вдруг повернулось против Летти Лэнг. До того как на свидетельском месте объявился Фриц Пикеринг, с каждым новым доказательством становилось ясно, что Сет Хаббард был человеком, делавшим то, что хотел он сам, и твердо знавшим, что он делает. Все вмиг изменилось, и на Летти теперь все смотрели с большим подозрением. Даже двое черных присяжных, Мишель Стилл и Барб Гастон, казалось, были готовы покинуть корабль.
Смущение же вызывало то, что будет дальше. Кого теперь Джейк посадит на свидетельское место, чтобы исправить положение? И можно ли его вообще исправить? И если они, присяжные, не признают рукописное завещание, что станет со всеми этими деньгами? Столько вопросов, и все без ответа.
Присяжные так активно болтали о деле, что староста, Невин Дарк, вынужден был напомнить: его честь категорически запрещает то, чем они сейчас занимаются.
– Давайте поговорим о чем-нибудь другом, – вежливо предложил он, не желая никого обидеть. В конце концов, он не был их начальником.
В 13.30 пристав вошел в комнату, пересчитал их по головам.
– Пойдемте, – пригласил он.
Они последовали за ним в зал. Рассевшись, все уставились на Летти Лэнг, которая не поднимала головы от каких-то записей. Ее адвокат тоже не смотрел в ложу присяжных и не одаривал их, по обыкновению, своей очаровательной улыбкой. Вместо этого он сидел, откинувшись на спинку стула, жевал кончик карандаша и старался выглядеть спокойным.
– Мистер Ланье, можете вызывать своего следующего свидетеля, – сказал судья Этли.
– Да, сэр. Протестующая сторона вызывает мистера Гершела Хаббарда.
Тот занял свидетельское место, с глупой улыбкой посмотрел в сторону жюри, произнес клятву и начал отвечать на множество самых заурядных вопросов. Уэйд Ланье хорошо натаскал его. Они ходили взад-вперед, покрывая все аспекты лишенной событий жизни Гершела. Волчок вертелся, и Гершел с огромной нежностью вспоминал детство, родителей, сестру и славные времена, когда все они жили вместе.
Да, развод был весьма болезненным, но семья прошла через это и стойко преодолела все. Они с отцом были очень близки: часто разговаривали, встречались при первой же возможности, но у обоих было очень много дел. Еще, как оказалось, оба были страстными болельщиками «Храбрецов из Атланты». Ездили повсюду за любимой командой и обсуждали все ее игры.
