По крайней мере Джейк так истолковал ее мимику. Он мог и ошибаться. Интуиция его была поколеблена, и он не совсем доверял ей. Айви была его любимой присяжной. За два дня они не раз встречались взглядами, и это уже становилось почти похожим на флирт. Джейк не в первый раз пользовался своей привлекательной внешностью, чтобы расположить к себе присяжного, да, наверное, и не в последний. А потом он поймал взгляд Фрэнка Доули, откровенно говорящий: «Жду не дождусь подпалить тебя».
Уэйд Ланье тоже не отличался безупречностью. Он слишком затянул прямой допрос Рамоны и начал терять внимание аудитории. Голос у нее был скрипучий, а ее рыдания утомительны. Те, кто все еще наблюдал за ней, мучительно ждали окончания допроса, и когда Ланье наконец сказал: «Свидетельница в вашем распоряжении», судья Этли, поспешно стукнув молоточком, объявил перерыв на пятнадцать минут.
Присяжные покинули опустевший зал. Джейк остался за столом, как и Летти. Пора было выяснить отношения. Порция придвинула стул ближе, так что, сбившись в кучку, они могли тихо говорить втроем.
– Джейк, простите меня, – прошептала Летти. – Что я наделала! – В ее глазах стояли слезы.
– Летти, почему вы мне ничего не сказали? Если бы я знал о Пикерингах, я бы смог подготовиться.
– Все было совершенно не так, Джейк. Клянусь, мы никогда не говорили с миссис Айрин ни о чем подобном. Ни до того, как она написала это завещание, ни после. Я вообще не знала о его существовании до того, как пришла в то утро на работу и разразился этот скандал. Клянусь, Джейк. Дайте мне объяснить это присяжным. Я смогу. Я сумею заставить их поверить мне.
– Это не так просто. Поговорим об этом позже.
– Но мы должны высказаться, Джейк. Гершел и Рамона врут напропалую. Разве вы не можете их остановить?
– Не думаю, что жюри слишком поверило им.
– Рамона им не понравилась, – вставила Порция.
– Могу их понять. Мне нужно в туалет. Есть известия от Люсьена?
– Нет, я проверяла автоответчик во время перерыва на ленч. Звонили несколько адвокатов, несколько журналистов и один звонок с угрозой.
– Что?
– Какой-то тип сказал, что, если вы выиграете дело и отдадите все деньги проклятым ниггерам, ваш дом снова сожгут.
– Как мило. Мне это даже нравится: вызывает приятные воспоминания о победном процессе Хейли.
– Я это сообщение сохранила. Хотите, чтобы я связалась с Оззи?
– Конечно.
Гарри Рекс поймал Джейка, когда тот выходил из туалета:
– Я говорил с Чилкоттом. Никаких сделок. Они не заинтересованы в соглашении. Он практически рассмеялся мне в лицо, сказал, что у них есть еще сюрприз-другой.
– Какой еще сюрприз? – в панике воскликнул Джейк.
– Разумеется, он мне не сказал. Еще одна засада.
– Я не могу допустить еще одну засаду, Гарри.
– Спокойно. Вы все делаете отлично. Не думаю, что Гершел и Рамона произвели впечатление на присяжных.
– Мне ее прижать?
– Нет. Не волнуйтесь. Если вы ее прижмете, она просто снова начнет рыдать. Жюри уже тошнит от нее.
Пять минут спустя Джейк поднялся на подиум.
– Итак, миссис Дэфо, ваш отец умер второго октября прошлого года, верно?
– Да.
– Когда в последний раз перед его смертью вы виделись с ним?
– Я не веду записей, мистер Брайгенс. Он был моим папой.
– Правда ли, что в последний раз вы виделись с ним в конце июля, более чем за два месяца до его смерти?
– Нет, неправда. Я все время встречалась с ним.
– А в последний раз, миссис Дэфо? Когда вы виделись с ним в последний раз?
– Я же сказала, я не записываю. Вероятно, недели за две до его смерти.
– Вы уверены?
– Ну… нет, я не утверждаю… А вы всегда записываете даты, когда навещаете своих родителей?
– Я – не свидетель, миссис Дэфо. Я адвокат, задающий вопросы. Вы уверены, что виделись с отцом за две недели до его смерти?
– Э-э… ну-у… нет, не уверена.
– Благодарю вас. А как насчет детей, Уилла и Ли Энн? Когда они в последний раз видели своего деда до его смерти?
– О боже, мистер Брайгенс! Понятия не имею.
– Но вы сказали, что они все время встречались с ним, верно?
– Разумеется. Да. Они обожали своего дедушку.
– А он их любил?
– Души в них не чаял.
Джейк улыбнулся и подошел к маленькому столу, на котором лежали вещественные доказательства. Взяв с него два листка бумаги, он посмотрел на Рамону.
– Это завещание, которое ваш отец написал за день до смерти. Оно приобщено к вещественным доказательствам, и присяжные уже ознакомились с ним. В шестом пункте ваш отец написал – цитирую: «У меня есть двое детей – Гершел Хаббард и Рамона Хаббард Дэфо, у них тоже есть дети, но я не знаю сколько, потому что давно не виделся с ними». Конец цитаты.
Джейк положил завещание на стол.
– Кстати, сколько лет Уиллу?
– Четырнадцать.
– А Ли Энн?
– Двенадцать.
– Значит, ваш последний ребенок родился двенадцать лет назад?
– Да, совершенно верно.
– И ваш собственный отец не знает, есть ли у вас еще дети?
– Этому завещанию нельзя верить, мистер Брайгенс. Мой папа был не в себе, когда писал его.
– Полагаю, это решать не вам, а жюри. У меня больше нет вопросов.
Джейк сел и увидел записку от Квинса Ланди, в которой говорилось: «Блестяще. Вы ее сразили наповал». В тот момент процесса, своей карьеры, вообще своей жизни Джейк нуждался в такой поддержке. Он наклонился к Квинсу и шепнул: «Спасибо».
Уэйд Ланье встал:
– Ваша честь, протестующая сторона вызывает мистера Йена Дэфо, мужа Рамоны Хаббард.
Йен вальяжно прошел на свидетельское место, несомненно, обработанный заранее и готовый сфабриковать еще одно путешествие в область воспоминаний. Когда его показания были в самом разгаре, Квинс Ланди подсунул Джейку еще одну записку: «Они перестарались в своем желании убедить присяжных. Не думаю, что это пройдет».
Джейк кивнул, стараясь отыскать в показаниях Йена то, с чего он мог бы начать: слабое место, за которое можно было бы ухватиться и обернуть его против свидетеля. На фоне театрального выступления своей жены Йен выглядел безобидно и скучно. Он повторил многие из ее ответов, но уже без эмоций.
По своим каналам Джейку, Гарри Рексу и Люсьену удалось накопать кое-что на Йена. Брак его довольно давно трещал по швам. Он предпочитал как можно реже бывать дома, ссылаясь на занятость. Большой любитель женщин. Жена слишком много пьет. И некоторые из его дел на грани катастрофы.
