Нельзя было и полностью прерывать связь с Пикерингом. Что, если какой-нибудь другой адвокат выследит его и станет задавать те же вопросы? А если этим адвокатом окажется Джейк, эффект неожиданности пропадет. У Джейка будет куча времени, чтобы натаскать Летти, научить ее так отвечать на вопросы, чтобы обернуть историю себе на пользу. И разумеется, он не упустит случая подать протест на нарушение правил представления доказательств. Судья Этли нарушителям не сочувствует.
Ланье и Чилкотт обсудили идею обратиться к Фримену напрямую. Если завещание пылится в архивных папках, он, разумеется, сможет извлечь его оттуда, и никому не придется выкрадывать документ. А сам он станет весьма респектабельным свидетелем на процессе. Но обращение к Фримену означало, что их главный секрет перестанет быть абсолютным секретом. Придется обнародовать имя Фримена как потенциального свидетеля. Эффект неожиданности опять же будет потерян.
Вероятно, позднее они все же обратятся к нему, но пока Уэйд Ланье и Лестер Чилкотт решили хитроумно окружить эту информацию завесой тайны. Обман часто бывает трудно скрыть, это требует тщательного планирования, но на этом они собаку съели.
Два дня спустя Рэндал Клэпп вошел в юридическую контору Фрименов и сообщил, что ему назначена встреча на четыре часа. Возглавляемая двумя партнерами контора располагалась в переоборудованном особняке, в квартале от ратушной площади Оксфорда, рядом со сберегательным банком, на улице, отходящей от здания федерального суда.
В ожидании приема Клэпп листал журнал и внимательно изучал обстановку. Видеокамер не было, датчиков сигнализации тоже. На входной двери – задвижка, цепочки нет. Словом, ничего такого, что помешало бы даже грабителю-лопуху ночью проникнуть внутрь и, не торопясь, обшарить помещение. Да и зачем здесь усиленные меры предосторожности? Кроме обычных завалов бумаг, в здании не было ничего, представляющего хоть какую-то ценность.
Это была типичная захолустная юридическая конторка, ничем не отличающаяся от сотни других, где довелось побывать Клэппу. Прежде чем войти в нее, он прошелся по переулку, на который она выходила задней стеной, и отметил, что на двери черного хода есть замок, но ничего особенного. Эрби, его человек, войдет через переднюю или заднюю дверь быстрее, чем сотрудники открывают эти двери ключом.
Встретившись с Тоддом Фрименом, Клэпп обсудил с ним вопрос о покупке участка земли, примыкающего к главному шоссе на западе от города. Он назвал свое настоящее имя и место работы, вручил подлинную визитку, но солгал, сказав, что они с братом хотят построить на этом участке круглосуточную стоянку для дальнобойного грузового транспорта.
Оформление сделки требовало обычного юридического сопровождения, и Тодд в меру заинтересовался. Уходя, Клэпп спросил, где у них туалет, и ему указали на дверь в конце узкого коридора. Подъемная лестница на чердак; по меньшей мере две комнаты, доверху набитые старыми папками; маленькая кухня с разбитым окном, без замка. Нигде никаких датчиков – раз плюнуть.
Эрби вошел в здание сразу после полуночи, Клэпп ждал в машине, припаркованной на другой стороне улицы, и следил за обстановкой. В зимнюю холодную ночь 18 января, среду, никто на улице не болтался, площадь замерла как мертвая. Единственное, чего боялся Клэпп, вдруг их заметит усталый патрульный полицейский.
Войдя внутрь, Эрби сразу связался с ним по рации. Все было тихо. С помощью испытанного складного ножа он вмиг отодвинул задвижку на двери черного хода, включил инфракрасный фонарик-карандаш и обошел все помещения. Ни одно не было заперто. Шаткая лестница скрипела, однако ему удалось спустить ее без особого шума.
Он разговаривал с Клэппом по рации, стоя перед окном, но Клэпп не видел даже тени внутри. Надев перчатки и стараясь ничего не сдвигать с места, Эрби приступил к обследованию первой кладовки. Работа могла занять не один час, но он не спешил. Выдвигая ящики, просматривал папки, изучая даты, имена, листая документы, к которым никто не прикасался неделями, месяцами, а то и годами.
Переставив машину на стоянку в другом конце площади, Клэпп вышел и медленно зашагал по переулку. В час ночи Эрби открыл заднюю дверь и впустил его в дом.
– В каждой комнате есть картотечные шкафы, – объяснил он. – Похоже, текущие дела хранятся в кабинетах адвокатов, прочие – у секретарей.
– А что в этих двух комнатах? – спросил Клэпп.
– Дела примерно пятилетней давности. Какие-то уже закрыты, какие-то пока нет. Я еще не закончил, во второй комнате просмотрел не все. Кстати, тут есть подвал, забитый старой мебелью, пишущими машинками, юридическими книгами и старыми папками, в них – только закрытые дела.
Во второй комнате они не нашли ничего интересного. В папках содержался типичный ассортимент закрытых дел, какие можно найти в архиве любой провинциальной юридической конторы.
В половине третьего Эрби осторожно влез по подъемной лестнице на чердак. Клэпп убрал за ним лестницу, а сам отправился в подвал. На чердаке окна не было, царила непроглядная тьма. Вдоль стен в четыре ряда стояли картотечные ящики.
Поскольку никто не мог заметить его снаружи, Эрби увеличил яркость фонарика и принялся изучать содержимое шкафов. Каждый был обозначен черным маркером от руки: «Недвижимость, 1/1/76 – 8/1/77»; «Уголовные, 3/1/81 – 7/1/81» и так далее. Эрби обрадовался, увидев, что здесь хранились документы двенадцатилетней давности, но огорчился из-за отсутствия указания на архив документов, связанных с завещаниями и наследством. Видимо, они хранились в подвале.
Прокопавшись там с полчаса, Клэпп наткнулся на такие же картотечные ящики, помеченные надписью «Завещания, 1979–1980». Выдвинув нужный ящик, он начал поочередно вынимать папки.
Папка с именем Айрин Пикеринг была датирована 1980-м годом. Она была толщиной полтора дюйма и содержала документы юридического сопровождения дела, начиная с двухстраничного завещания, составленного Хэлом Фрименом и подписанного на месте Айрин Пикеринг, и заканчивая последним судебным распоряжением, освобождающим Фрица Пикеринга от обязанностей управляющего наследством.
Первым в папке лежало старое завещание, подготовленное адвокатом из Лейк-Виллидж. Вторым – рукописное. Клэпп прочел его медленно вслух – почерк порой было трудно разобрать. В четвертом пункте значилось, что пятьдесят тысяч долларов завещаны Летти Лэнг.
– Бинго! – пробормотал Клэпп.
Он выложил папку на стол, закрыл ящик, аккуратно задвинул его на место, к стене, и покинул подвал. Спрятав дело в портфель, Клэпп вышел в темный переулок и через несколько минут вызвал Эрби по рации. Еще минуту спустя Эрби выскользнул из дома через черный ход, задержавшись ненадолго лишь для того, чтобы задвинуть обратно щеколду.
Похоже, они ничего не сдвинули с места и не оставили следов. В конторе давно пора было провести уборку, так что немного грязи с ботинок или кое-где потревоженный слой пыли не должны были привлечь внимание.
Через два с половиной часа езды они прибыли в Джексон и незадолго до шести утра встретились с Уэйдом Ланье в его конторе. Ланье тридцать лет участвовал в судебных баталиях, но не мог припомнить более великолепного примера «дымящегося пистолета». Однако оставался вопрос: как лучше произвести из него выстрел?
