В кабинете у Люсьена горел камин, и Салли принесла им туда какао. Люсьен подлил себе в чашку коньяку, Порция от коньяка отказалась. Мысль о том, чтобы добавлять алкоголь в такое приятное питье, казалась почти дикой, но Порция уже поняла, что для Люсьена не существует напитка, который нельзя «улучшить» небольшим количеством спиртного.
В присутствии Салли они целый час трудились над обновлением генеалогического древа Риндсов. Порция записала самое важное из того, что сообщил Чарли: имена, даты, дополнительные сведения о смерти и об исчезновении людей, не связанных с ними родственными узами. Несколько ветвей Риндсов обосновались в районе Чикаго, еще одна – в Гэри. Чарли упоминал дальнего родственника по имени Боуаз, жившего неподалеку от Бирмингема, но с ним у него не было связи. Еще он называл родственника, переехавшего в Техас. И так далее.
Порция с трудом верила, что сидит у камина в старом доме с многолетней историей, пьет какао, приготовленное кем-то другим, и беседует с таким знаменитым негодяем, как Люсьен Уилбэнкс. И что она ему ровня. Ей приходилось все время напоминать себе об этом, но каждый раз она убеждалась, что так и есть, потому что Люсьен вел себя с ней как с ровней.
Существовала реальная вероятность, что они попусту теряют время, гоняясь за прошлым, но как же увлекателен поиск! Люсьен был одержим этой головоломкой. Он не сомневался, что у Сета Хаббарда имелась причина поступить так, как он поступил. И эта причина – не секс и не товарищеские отношения.
Порция осмелилась, со всем уважением, любовью и тактом, задать матери этот важный вопрос.
– Нет, – ответила Летти. – Никогда этого не было даже в мыслях, во всяком случае, у меня. Об этом никогда не заходило речи, даже косвенно. Никогда.
Рэндал Клэпп сунул конверт без обратного адреса в почтовый ящик перед главпочтамтом в центре Оксфорда. Этот простой белый стандартный конверт был адресован Фрицу Пикерингу в Шривпорт, Луизиана. Внутри лежало два листка – полная копия рукописного завещания Айрин Пикеринг, подписанного ею 11 марта 1980 года. Еще одна копия хранилась под замком в конторе Уэйда Ланье. Оригинал находился в папке, украденной из юридической фирмы Фримена, находящейся в двух кварталах от нее на той же улице.
План состоял в том, чтобы Фриц Пикеринг получил анонимное письмо, обратил внимание на штемпель Оксфорда, распечатал конверт, увидел старое завещание и заинтересовался: кто бы мог послать его? Вероятно, у него возникнут подозрения, но наверняка он этого никогда не узнает.
В поздний субботний вечер студенческие бары ходили ходуном, и полиция была больше озабочена ими, нежели незначительным происшествием типа проникновения в маленькую юридическую контору. Пока Клэпп следил за переулком позади конторы Фримена, агент Эрби вошел туда через черный ход и за пять минут вернул папку с именем Пикеринг на место, где она много лет пролежала, никем не востребованная.
28
В понедельник, 20 февраля, судья Этли собрал участников предстоящего процесса, чтобы послушать, как продвигается подготовка. Поскольку это не были официальные слушания, он велел запереть дверь зала, чтобы не допустить в него журналистов и зрителей. Большинство представителей тяжущихся сторон присутствовали: Хаббарды сидели по одну сторону от прохода, Летти и Федра – по другую. Никаких признаков Энсила по-прежнему не обнаружилось, хотя судья Этли не был готов объявить его мертвым.
В мантии, заняв свое место на судейской скамье и мрачно буркнув: «Доброе утро», он сделал перекличку адвокатов. Все на месте. Вскоре стало очевидно, что судья пребывал не в лучшем расположении духа – возможно, плохо себя чувствовал.
– Господа, – начал он устало, – наше дело будет слушаться судом присяжных. Открытие процесса через шесть недель, считая от сегодняшнего дня. Я внимательно читал протоколы предварительных показаний и не вижу причин откладывать его дальше намеченной даты – третьего апреля. Я ничего не упустил? У кого-нибудь есть причины для отсрочки?
Все серьезно покачали головой. Нет, сэр. Никаких причин. Как заметил Джейк, это действительно необычное дело – все адвокаты желали поскорее начать процесс. Если кому-то отсрочка и была бы на руку, так это Джейку. У него имелась очевидная причина затягивать время за сто пятьдесят долларов в час, но судья Этли дышал и ему в затылок. Дело под официальным названием «In re: о наследстве Генри Сета Хаббарда» двигалось к начальной строке списка дел, предназначенных к слушанию, с рекордной скоростью.
– Итак, – продолжил судья, – у мистера Брайгенса имеются копии «первичной инвентаризации имущества» для вашего рассмотрения. По моему письменному предписанию ее содержание должно храниться в тайне.
Порция начала раздавать копии оппонентам.
– Я засекретил эту часть дела, поскольку нельзя ожидать ничего хорошего от разглашения столь деликатных сведений. Но вы как адвокаты и ваши клиенты имеют право знать, из чего состоит наследуемое имущество, так что взгляните.
Адвокаты, поспешно выхватив бумаги у Порции, тут же принялись их листать. Некоторые знали примерную цену наследства, однако им не терпелось поскорее увидеть цифры, написанные черным по белому. Двадцать четыре миллиона с хвостиком. Это придавало еще большую значимость тому, чем они занимались, за что боролись.
Несколько минут в зале стояла гробовая тишина – все осмысливали увиденное. Сумма была большей, чем любой из них мог даже в мечтах заработать за долгую карьеру. Потом по залу пошел шепоток: кто-то отпускал остроты, кто-то тихо хихикал над ними.
– Теперь я обращаюсь к тем, кто опротестовывает завещание, – сказал судья Этли. – Судя по предварительным показаниям свидетелей, можно заключить, что вы лелеете планы подвергнуть сомнению подлинность рукописного завещания. В ваших списках значатся два эксперта-почерковеда. Предполагаю, сторона защиты также выставит своих. Я просмотрел рукописные документы, особенно внимательно завещание, указания относительно похорон, письмо, оставленное мистером Хаббардом на своем кухонном столе, и письмо, адресованное мистеру Брайгенсу и датированное первым октября. Просмотрел я также предоставленные мне образцы почерка мистера Хаббарда. Итак, мистер Ланье и мистер Раш, собираетесь ли вы всерьез утверждать, что завещание написано не мистером Хаббардом, а кем-то другим? – Тон его не оставлял сомнений в том, что он думает по этому поводу.
Раш и Ланье медленно встали, никому не хотелось отвечать.
– Ваша честь, – наконец произнес Ланье, – мы еще обсуждаем этот вопрос.
– Что ж, поторопитесь, – резко заметил судья Этли. – Это напрасная потеря времени, и тратите вы мое время. Слепому видно, что это почерк мистера Хаббарда. Любой эксперт, который станет в этом зале морочить голову присутствующим, утверждая обратное, будет осмеян присяжными и отвергнут судом.
На том с вопросом о подлинности завещания было покончено. Адвокаты сели.
– Интересно, что еще он уже решил? – шепнул Ланье своему напарнику Лестеру Чилкотту.
– Мистер Брайгенс, – пророкотал судья, – достигнут ли вами прогресс в поисках Энсила Хаббарда? Пять процентов наследства – это прорва денег.
