– Вряд ли, – вяло возразил Андрей. В такое время суток они к берегу не подходят. И вообще, с какой стати?
– А что ты там мне про дельфина рассказывал?
– Про дельфина? Который меня на острове спас? – Андрей вздохнул и посмотрел на небо. – Я не знаю, как тебе и сказать. Понимаешь, я в мистику не верю. Работа у меня такая, что верить приходится в вещи исключительно материальные, которые рукой пощупать можно. А дельфин, Тузик этот, в такую систему понятий никак не входит. Я бы сказал даже, что не влезает.
– А ты втисни, – предложил Антон. – Мы уже, кажется, почти протрезвели, так что попытайся.
– Я не уверен, что дельфины себя так ведут, а расспрашивать не хочется. На смех поднимут. А медики узнают, так нарвусь я на психиатрическую экспертизу. Понимаешь, Антоха, шрам у него был в форме латинской буквы «игрек». Точно на плече. То есть на том месте, которое у дельфинов по анатомическому строению можно назвать плечом. У моего друга детства Сашки Ветрова точно такой шрам был. На этом же самом месте. Сашка погиб несколько лет назад далеко от дома. В Атлантике. Тело его я не смог забрать.
– И ты решил, что душа друга вселилась в дельфина, чтобы помочь тебе и спасти?
– Смеяться будешь? – насупился Андрей.
– Ты знаешь, пообщавшись с тобой и тебе подобными, я как-то перестаю быть материалистом. Явственно ощущаю такую тенденцию, – серьезно ответил Антон.
– Пошли. – Андрей поднялся и отряхнул брюки. – Я тебя с отцом познакомлю. И вообще, посидим по-домашнему. Порадуем старика.
– Пошли, – весело согласился Антон. – Стариков надо радовать. У них и так в жизни осталось мало хорошего. А тут еще мы!..
Друзья скрылись за старым парапетом набережной и не видели, как по глади бухты скользнула темно-серая спина дельфина. Он на миг выставил над водой спинной плавник и ушел в глубину.
