Не хотели отпускать командира разведвзвода Савелия Грача, но Ольхов настоял на своем, тем более планировал его снова назначить своим заместителем. Грач получил третью звездочку на погоны и орден Красной Звезды.
— Это за прошлые дела, — поспешил сообщить он. — Приказ о награждении нашей группы еще не утвержден.
Петр Петрович Шевченко, командир саперного взвода, обнял Василия, хотя не виделись всего несколько дней.
— Снова вместе? — хлопал он по спине капитана. — Дошли ведь до Берлина, а? Дошли!
Танкист Борис Антипов радости не проявлял. Он рассчитывал на повышение. Однако начальство мудрить не стало. Если включен в список штурмовой группы, значит, в ней и оставайся. Взвод старшего лейтенанта был увеличен до четырех танков. Антипов хмуро отрапортовал Ольхову:
— Товарищ капитан, взвод из четырех танков «Т-34-85» прибыл в ваше распоряжение.
— Чего кислый такой?
— Чему радоваться? Если танки в город вводят — жди мясорубки. Пожгут нас, к чертовой матери, «фаустники»!
— Давай не помирать раньше времени.
Вечером собрались, выпили, немного оживились.
Грач хохотал над собственным анекдотом, когда в дом, отведенный под штаб группы, вошел лейтенант Малкин. Политработнику налили штрафную, заставили закусить, затем поинтересовались:
— А ты в каком качестве назначен?
— Следить за моральным духом личного состава. И чтобы немок не обижали.
— Не обижали, это как? — с любопытством поинтересовался Савелий.
— Ну, чтобы…
— Как монахи себя вели?
— Чтобы без взаимного согласия не лезли, — ответил быстро хмелевший лейтенант, считавший себя уже бывалым воякой.
— Ха-ха-ха, нуты даешь! Это что, указание политотдела?
— Мое личное мнение, — стучал себя кулаком в грудь Яша Малкин.
К медали «За боевые заслуги» прибавился орден Отечественной войны. Тот самый, который обещали Василию Ольхову.
— С наградой вас, — покосившись на своего командира, сказал старшина Калинчук. — За рейд удостоились?
Раньше он был с Малкиным на «ты», а сейчас обращался с преувеличенным почтением.
— За рейд, — подтвердил Малкин. — Начальник политотдела так и сказал. Те, кто Берлин брать будет, должны быть с орденами.
— Берлин не баба, чтобы ее брать да хватать, — мрачно заметил Савелий Грач. — За этот городишко драться в полную силу придется.
— Где ордена выписывают, там их и получают, — рассудительно изрек Тимофей Калинчук. — Служил бы я при штабе, тоже бы с таким блестящим орденом ходил.
Посидел еще немного, и разошлись. По слухам, через день выступать, а завтра дел еще по горло.
Согласно официальным документам Генерального штаба Красной Армии, Берлинская стратегическая операция началась 16 апреля 1945 года. Именно в этот день войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов начали наступление на Берлин. Войска довольно успешно преодолели первую оборонительную линию противника.
Однако на пути встали хорошо укрепленные Зееловские высоты, за которые развернулись упорные и кровопролитные бои. Гористая местность с крутыми склонами была труднопроходима и для техники, и для пехоты. Здесь наши части понесли большие потери.
Спустя годы некоторые историки и крупные военачальники высказывали мнение, что маршал Жуков действовал при взятии высот тактически неправильно. Следует отметить, что «ошибки» вскрывали в то время, когда прославленный полководец был уже снят со всех постов и отправлен Хрущевым на пенсию, более напоминающую ссылку.
Сейчас трудно судить те или иные эпизоды той далекой битвы. К сожалению, людей не щадили и другие полководцы, проламывая лобовыми ударами самые мощные укрепления, чтобы первыми выйти вперед.
В киноэпопее Юрия Озерова «Освобождение» показан характерный эпизод. Маршал Жуков принял решение начать наступление ночью при свете зенитных прожекторов. Этот замысел большинством военачальников был принят недоверчиво. Тогда Жуков назначил следующее совещание ночью на полигоне, где собралась большая группа высших офицеров.
Они негромко переговаривались, курили. Вдруг в глаза им ударил мощный свет нескольких десятков прожекторов. Они были буквально ослеплены, растеряны, закрывая глаза руками и отворачиваясь от яркого света. По замыслу Жукова так же предполагалось ослепить и ошеломить немцев, а затем стремительной танковой атакой прорвать оборону.
К сожалению, этот ход не сработал. Густая пыль, поднятая гусеницами танков, и дым от взрывов заволокли окрестности сплошной пеленой, сквозь которую с трудом пробивались лучи прожекторов.
Начавшаяся на Зееловских высотах битва за Берлин вошла в историю не только мужеством и упорством советских солдат, но и огромными потерями, которая понесла Красная Армия на подступах к столице Рейха.
Грохот взрывов, рев моторов, непрерывная стрельба не стихали ни днем, ни ночью. Упорное сопротивление немецких войск сразу показало, что навязчивая пропаганда политорганов о том, что враг сломлен, не соответствует действительности. Битва за Берлин будет жестокой и кровопролитной.
Предместье Берлина, куда втянулась небольшая колонна из четырех танков, трех бронетранспортеров, нескольких грузовиков и мотоциклов, представляло собой поселок, застроенный аккуратными домами из красного кирпича.
Война, разрушившая большую часть города, проявила себя здесь лишь в немногих местах. Посреди зеленой лужайки темнела глубокая воронка. Еще одна бомба снесла половину тополя. Верхняя часть ствола разлетелась на куски. Груда ломаных веток торопилась выпустить мелкие клейкие листочки.
Неподалеку была позиция передислоцированной отсюда тяжелой зенитной батареи. Орудия, их было шесть штук, стояли в глубоких капонирах. Один капонир был завален землей, которую позже разрыли. Видимо, доставали тела убитых и раненых артиллеристов.
Другое орудие вытащили наверх, но оно получило сильные повреждения. Сплющило откатное устройство, переломило массивный станок с лапами — опорами. Неподалеку виднелись остатки солдатского кладбища. Оно было снесено бульдозером, кресты частично сожгли, каски валялись в кустах.
За время наступления бойцы привыкли к виду таких уничтоженных кладбищ. Оставляя позиции, немцы старались сровнять с землей места захоронения своих камрадов. Они знали, что русские все равно снесут кресты и раскидают каски. Возможно, им внушали мысль, что безбожники-большевики выкопают и надругаются над телами воинов Рейха.
— Зенитки-то калибра сто пять миллиметров, — сказал пулеметчик на бронетранспортере Ольхова. — Громадины! Наверное, в город уволокли.
— Там нас и встретят, — буркнул ординарец Антюфеев. — Сейчас им не до самолетов.
Но встреча с противником произошла раньше.
В голове штурмовой группы двигались разведчики и саперы. Их прикрывал взвод пехоты, а уже следом шла техника. Пускать вперед мотоциклы и бронетранспортеры Ольхов остерегался — слишком приметная цель.
