Дом был крепко побит снарядами. Посредине змеилась широкая трещина от взрыва авиабомбы, вывалился кусок стены. Но все четыре этажа продолжали держаться, а с крыши гулкими короткими очередями огрызался крупнокалиберный пулемет.
Взвод младшего лейтенанта прокладывал путь по лестничной клетке первого подъезда. Остальная рота замедлила продвижение. Кроме пулеметов, с чердака вел огонь немецкий снайпер.
Он был опытным стрелком. Кроме Железного креста, имел несколько медалей, а недавно получил звание обер-фельдфебеля, хотя командовал лишь одним человеком, своим напарником.
За этот утренний час снайпер уложил наповал русского офицера (это был командир второго взвода), трех или четырех красноармейцев и пулеметчика.
В пехотной роте был свой снайпер, младший сержант. Но он закончил курсы недавно, большим опытом не обладал, хотя и имел на счету около десятка уничтоженных врагов. Он стрелял по амбразурам и, кажется, заставил замолчать один из пулеметных расчетов. Когда определил, что на крыше находится снайпер, переключился на этого опасного противника.
Снайперские поединки происходят гораздо реже, чем считают люди, незнакомые с этой профессией. И тем более какой может быть поединок в маневренном наступательном бою.
С крыши, из окон верхних этажей и чердака сверкали многочисленные вспышки. Снайпер, да еще целившийся снизу вверх, не мог определить позицию врага. Младший сержант сделал несколько выстрелов. Командир роты крикнул ему:
— Куда ты целишься? Выбирай редкие одиночные вспышки.
— Выбираю… только тут ничего не поймешь.
— Ищи, ищи. Этот гад на выбор бьет, люди боятся голову высунуть. Прикончи его!
К командиру роты подбежал низкорослый рябой ефрейтор. Козырнув, ДОЛОЖИЛ:
— Товарищ старший лейтенант…
Договорить не успел. Пулеметная очередь ударила рядом, кроша кирпичи полуразрушенной трансформаторной будки, из-за которой вел огонь молодой снайпер. Ротный пригнул голову ефрейтора.
— Ложись, здесь пули летают. Что тебе, Рябков?
— Старшего сержанта, командира «горюнова» убили. В лоб пулей. Второй номер меня послал доложить.
Ефрейтор был третьим номером станкового пулемета системы Горюнова. Скорострельный «горюнов» с хорошей прицельной дальностью остался единственным станковым пулеметом в роте и крепко поддерживал атаку.
— Вы что, вдвоем не справитесь?
— Я справлюсь. А сержанта, второго номера, в руку зацепило, да и опыта у него мало. Просит прислать подмогу.
Ротный глянул на ефрейтора. Хоть и мелкий, невидный, но проявил себя рядовым бойцом неплохо. Поэтому поставили третьим номером. Наверняка справится!
— Бери «горюнова» на себя. Отныне ты первый номер. Будет передышка, найдешь лычки. Теперь ты сержант. Патроны есть?
— Так точно. Четыре полных ленты и в цинковом ящике штук пятьсот.
— Беги, Рябков, дай им просраться. Чаще позиции меняй.
— Есть! Дадим гадам жару.
Маленький ефрейтор убежал, а старший лейтенант снова повернулся к снайперу:
— Активнее ищи фрица! Ты должен его прикончить.
Между тем обер-фельдфебель удачным выстрелом свалил русского автоматчика, швырявшего гранаты в подвальные амбразуры.
— Там офицер, — показал ему новую цель помощник, отрываясь от бинокля.
Младший лейтенант, командир взвода связи, что-то объяснял своему подчиненному. С катушками на груди и спине, тот кивал, готовый выполнять приказ. Чертовы азиаты! На этой улице вы все и останетесь. Пуля, выпущенная из винтовки «маузер», угодила младшему лейтенанту между лопаток. Он словно проглотил последнюю фразу, дернулся и упал под ноги связисту.
Боец не сразу понял, что произошло, хотя пуля прошла навылет и, пробив шинель бойца, рванула кожу на ноге повыше колена. Грохот пулеметных очередей и свист пуль словно били по голове, вызывая растерянность.
— Товарищ лейтенант, — растерянно окликнул своего девятнадцатилетнего командира связист и наклонился над телом взводного. Боли в раненой ноге он не чувствовал.
Вторая пуля, выпущенная немецким снайпером, прошла над головой склонившегося связиста. Он услышал ее свист и удар об асфальт. Бросился на тротуар, уткнувшись головой под мышку мертвому лейтенанту. Теплая кровь, разлившаяся по асфальту, вызвала приступ тошноты.
Связист попытался отползти, невольно поднимая голову, чтобы не дышать парным кислым запахом крови. Ладонь угодила в липкую лужу, и в тот же момент что-то с силой ударило его в спину.
Катушка с большим мотком провода, более толстым и тяжелым, чем немецкие телефонные провода, спасла парню жизнь. Пуля застряла в катушке, а связист, с усилием выдохнув, пополз прочь.
Обер-фельдфебель, двинув затвором, выбросил стреляную гильзу. Хорошо протертый блестящий патрон скользнул в ствол. Пулеметная очередь снизу с грохотом пробила крышу. Помощник снайпера глянул на аккуратные круглые пробоины, светившиеся на фоне неба, и с тревогой проговорил:
— Юрген, надо менять позицию. Ты увлекся…
— Вижу. Сейчас прикончу этого Ивана с катушками. Он меня раздражает. Своего командира вытащить пытается.
Снайпера раздражал не связист, а то, что он истратил две пули, и не убил его. фретий выстрел был точным. Пуля вошла связисту в затылок, пробив каску и голову навылет.
— Теперь уходим.
Но снайперскую пару уже засекли. Выстрелил младший сержант, ротный снайпер, и дал длинную очередь новый пулеметчик Рябков. У него был малый рост и узкие плечи, однако он имел крепкие узловатые руки плотника. Сошки пулемета были забиты в землю, и, несмотря на отдачу, очередь пошла ровно, пробивая новую строчку отверстий в жестяной крыше.
Помощника немецкого снайпера ударило в плечо и скулу. Он свалился, зажимая пальцами раздробленные лицевые кости. Обер-фельдфебелю повезло. Пуля перебила ложе винтовки и вырвала клок кожи из ладони. Еще одна прошла рикошетом по каске, на минуту оглушив снайпера.
Сбросив каску, он подполз к своему помощнику. Они воевали вместе уже полгода. Фельдфебель не хотел терять хорошего напарника. Достал индивидуальный пакет, но не знал, как подступиться к мычавшему от боли камраду — на разбитое пулеметной пулей лицо было жутко смотреть.
— Убери руки, — попросил он. — Я тебя перевяжу. Ты меня слышишь?
Помощник, мало что понимая от боли, дергался, разбрасывая сапогом мелкий шлак, которым был утеплен чердак.
Рядом вел огонь расчет крупнокалиберного пулемета. Грохот бил по ушам. Они стреляли по русской пушке, которую выкатывали из-за дома. Пулеметчики, их было двое (третий, убитый, лежал с накрытым курткой лицом), торопились опередить артиллеристов.
Снайпер выглянул наружу. Метрах в трехстах (пистолетная дистанция!), прячась за высоким щитом, русские быстро поднимали ствол пушки с массивным дульным тормозом.
