— А я сказал, что потерпишь! — произнес бандит с еле заметным кавказским акцентом. — Скажи спасибо, что тебя вообще кормят.
— Вы меня убьете… — не столько спросила, сколько констатировала девушка.
— Вот заладила! Дойдем до места, и катись ты на все четыре стороны. Убивать тебя…
— А куда же все убежали? Кого они там увидели, за кем погнались? Они его убьют?
— Говорю же, что побежали не за человеком! Это зверь, они мяса принесут.
— А почему втроем? У них же оружие есть. Выстрелили, и все, а они втроем побежали. И где Миша? Мишу они куда увели?
Леня чуть не расплылся в улыбке, когда услышал это. Значит, и главарь оставил лагерь. Услышал крики, узнал о чужаке и ринулся со своими дружками догонять его. Это же логично, потому что для них нет сейчас ничего опаснее посторонних свидетелей. И лишнее тому доказательство, что этот гад сидит и держит девушку на мушке. Больше некому! Поэтому и потухший костер, и неприготовленная пища.
— Подкинь дров в костер, — приказал бандит.
Анджела только дернула плечом и отвернулась от него, продолжая прятать лицо в куртке. Мужчина хотел встать, но неосторожно двинул ногой и застонал, опустив оружие. Теперь он поднимался, опираясь на другую ногу и обе руки, да с таким шумом, что Леня воспользовался этим, чтобы сместиться за кустами правее. Он должен подойти к бандиту ближе и со спины.
А раненый сам доковылял до костра, присел на одно колено и стал подкладывать дрова под котелок. Потом нагнулся и стал дуть на красные угли. Леня снова с удовлетворением подумал, что в ослабленном состоянии, в котором находится этот человек, долго и сильно дуть не стоит, иначе можно свалиться в обморок. Зато он может, обойдя лагерь за кустами, приблизиться к нужной точке.
Еще с десяток метров! Леня двигался, когда двигался раненый бандит, замирал, когда тот останавливался. Весь путь занял около пяти минут. Мужчина снова вернулся к своей куртке и со стоном и невнятным бормотанием опустился на нее, вытягивая вперед ногу. Лене этого времени хватило, чтобы сделать несколько шагов и оказаться на расстоянии прямого броска. Он переложил нож в левую руку, держа его лезвием вниз. Все надо сделать в два движения. Итак… Два быстрых и очень длинных шага, выполненных почти в стиле тройного прыжка, позволили преодолеть расстояние до бандита. Тот, кажется, успел услышать шум за спиной, но его ослабленной реакции хватило лишь на то, чтобы отметить наличие посторонних звуков за спиной и повернуть голову.
Леня обрушился на него всем своим весом, валя на бок. Одновременно ему пришлось выполнять массу других дел. Правая рука схватила кисть руки бандита, в которой был зажат пистолет. Главное — не дать выстрелить! Захват в районе костяшек пальцев и частично за ствол пистолета, резкий рывок со сгибом кисти внутрь, в сторону предплечья. Миг, и пистолет уже у Лени.
Одновременно с этим он свалил раненого на землю, придавил своим телом и сделал последнее, что должен был сделать.
Рука его сдвинулась влево к шее бандита, лезвие коснулось его горла. Рывок, и кровь ударила фонтаном из развернувшейся на шее раны. Леня отстранился и перекатился вправо, чтобы кровь не залила его. Он перехватил пистолет за рукоять, нащупал большим пальцем рычажок предохранителя и, стоя на одном колене, стал озираться по сторонам, водя стволом пистолета по кустам.
Анджела рядом охнула, подавив взвизгивание, и тихо сползла со своего бревна, таращась на дергающееся тело бандита, на его располосованное горло и толчками выплескивающуюся оттуда кровь.
— Ну как ты тут? — Повернувшись к ней, Леня постарался улыбнуться как можно беззаботнее.
Судя по ее лицу, «она тут плохо», а улыбка у самого Лени не получилась. Совсем. Наверное, это был злобный довольный оскал, а не улыбка, потому что Анджела стала отползать от него в сторону, к воде. Пришлось опустить пистолет и встать так, чтобы закрыть своим телом окровавленный труп.
— Дурочка, ты чего меня боишься? Я же спасать тебя пришел.
— А где бандиты? — выдавила из себя девушка.
— Бандиты пока далеко, поэтому мы с тобой сейчас очень быстро побежим домой, к людям.
— А Миша? — тут же выпалила она, и глаза у нее стали большими-большими.
— Черт! — вырвалось у Лени, который был не готов к такого рода объяснениям.
Он понимал одно, что правду про Мишу говорить не стоит. Даже половину ее не стоит говорить. Надо было врать, и врать очень хорошо, чтобы успокоить Анджелу, чтобы придать ей сил и надежды.
— Мишу я освободил и отправил его за помощью. А сам…
— И он меня бросил? Он убежал, а я тут с этим… — Закрыв лицо руками, Анджела затряслась в рыданиях, да еще в таких громких, что Леня невольно оглянулся по сторонам. Пока ничего страшного, но, если она будет продолжать выть в таком же духе, бандиты очень скоро ее услышат.
— Замолчи, дура! — крикнул он, подскочив к девушке и оторвав ее руки от лица. — Смотри на меня! Я пришел тебя спасти, я буду тебя защищать, а Миша поможет, если приведет помощь! Слушайся меня, иначе погибнем все.
Девушка закивала головой, слезы на глазах сразу высохли от страха, Леня, отпустив ее плечи, стал озираться вокруг. Ему был срочно нужен контейнер с препаратом.
— Слушай, — попросил он Анджелу, — а где у них тут был такой белый с синими символами прямоугольный контейнер? В нем ампула с препаратом. Очень ценным, секретным препаратом. Ты видела?
— Там, — уверенно ткнула она пальцем в один из распотрошенных рюкзаков.
Воодушевленный Леня кинулся к вещам и вытащил из рюкзака такой знакомый и родной контейнер. Щелкнув фиксатором, он откинул крышку и увидел стеклянную ампулу в мягкой нише днища контейнера. Проклятие! В ампуле была только половина. Леня встряхнул ее и посмотрел на свет. Еле заметные хлопья поднялись и стали опускаться на дно прозрачного сосуда. Процесс начался! Препарат теряет активность. Его столько держали при высокой плюсовой температуре, а ему нужна для хранения и поддержания активности температура не выше плюс шести. Неужели ничего нельзя сделать? Столько лет потрачено лабораторией на создание этого уникального препарата, и все коту под хвост!
— Анджела, — угрюмо позвал он девушку. — Ты не видела, что они с этим препаратом делали?
— Нет. Доставали, смотрели, трясли, а так… больше вроде ничего. Это лекарство, что ли, какое-то дорогое?
— Почему ты спрашиваешь?
— Да они тоже тряслись над ним. Этот вот… которого ты… он бородавку свою все лечить пытался.
— Что-о? — Леня так резко обернулся к девушке, что у него протестующе хрустнули шейные позвонки. — Какую еще бородавку, что значит, лечил? Ну-ка, рассказывай!
— Не знаю я ничего, — заныла Анджела. — Они смотрели на него, как ты вот — на свет. Все спорили. А этот… убитый, говорил, что вроде оно портится уже, и зачем-то настаивал, чтобы в бородавку на ноге его кололи. Я не знаю!
