— А ты узнай. И мне скажи, а мы уже подумаем, — глянув на Щукаря, сказал Патрик.
Он мог бы дать отбой прямо сейчас, но не решился: как-никак, пацаны тут шпалами лежат, они-то взывают о мести.
— Да там у него не так уж и круто, — пожал плечами Латыш. — Ну, заводы, ну, вохровцы. Телохранителей у него нет, ствол он не носит.
Патрик протянул руку, осаживая. Не для того он ехал в Турск, чтобы кого-то мочить. Вот если бы Хорват угрожал его бизнесу, тогда другое дело, а так и не надо ничего. Он отдохнуть в родной город приехал, водочки попить, пацанов помянуть. Проблем с делами на местах никаких, филиал работает исправно, все по плану, так что завтра можно в обратную дорогу. А Хорват здесь пусть остается, и черт с ним.
Патрик посмотрел на памятник Науму.
— А помните, какая баба у Сашки была? — спросил он, вспомнив, как пускал слюнки, глядя на его красивую подружку.
Патрик даже подъехать к ней собирался, чтобы предложить встречу на стороне, но так и не решился на это. Он же не сволочь, чтобы спать с телками своих пацанов. А может, его тогда неприступность Зойки остановила. Она ведь не строила ему глазки, даже не замечала его. Только на Наума своего и смотрела. Супер девка была.
Надо было сменить тему, и он это сделал, но вместе с тем и завелся. Бабу вдруг захотелось.
— Почему была? — усмехнулся Латыш. — Она и сейчас ничего себе баба, так, слегка за тридцатник. Худенькая, а буфера — ух!
— И ноги длинные, — мысленно облизнулся Патрик.
— Что есть, то есть!..
— Может, съездим к ней? — Патрик глянул на памятник. — Ну, чисто за Наума поговорить.
— Можно. Только муж ее вряд ли обрадуется. Он у нее замначальника ГУВД, полковник. Я к ней как-то обратился, нужно было, так она меня послала. Сказала, что к мужу с такими делами лучше не подкатывать, он нашего брата на дух не переносит. Он вообще реально крутой мент, с ним каши не сваришь…
— Хороший мент — мертвый мент, — заявил Патрик. — Но Зойка того не стоит, чтобы стать вдовой хорошего мента…
— Не, с ней лучше не надо… Если баба нужна, есть вариант… — Латыш глянул на часы. — Там такая телка!.. Мне для брата ничего не жалко!
— Что за телка?
— Да случайно снял… Из магазина выхожу, в машину сажусь. «Мужчина, у вас закурить не будет?» — Латыш сымитировал женский голос. — Ну, я не в настроении был. Болт, говорю, завернутый в газетку, заменяет сигаретку. А она мне — да я, говорит, и не против… Смотрю, а телка — супер. Мордашка, губки, грудь. Худенькая такая. Ну, я ее в машину, она прямо там все, что надо, сделала.
Патрик ощутил, как у него поднимается настроение. Он и сам бы сейчас не прочь с той дамой.
— Я ей говорю, давай еще, а она — типа, некогда ей. Но телефончик взяла. Через пару недель подъехала ко мне на хату, всего на час. Потом еще через месяц. И сегодня подъехать должна, — Латыш снова глянул на часы.
— И сколько за час берет?
— Да нисколько! Она такая, что и сама за час заплатит! Она не проститутка, чисто озабоченная. Все соки за час выжмет!
— Мордашка, говоришь? — еще больше разволновался Патрик.
— Да там все в тему! И сама без комплексов!
— Ладно, давай свою Дашу, — согласился Роман.
Патрик выпил, поднялся, помахал могилам рукой и направился к выходу. Он отдал долг памяти, теперь нужно было подумать о себе.
Латыш привез его к себе на квартиру, Щукарь на всякий случай осмотрел комнаты, только затем Патрик вошел в дом.
— Это, Дашку лучше не трогать, — глядя на Щукаря, сказал Латыш. — Она хоть и шлюха, но с характером. Психанет и умотает. Она когда ко мне сюда в первый раз подъехала, я спросил, что там у нее в сумочке. Подумал, вдруг она киллер. Аскольда вон как убили! Может, у нее отвертка там была. Так она психанула и уехала. Через неделю, правда, сама позвонила…
— Кто она такая?
— Не говорит. И не хочет говорить.
— Почему?
— Потому что от мужа гуляет. Он, говорит, хоть и старый у нее, импотент, но ревнивый. Вдруг я сболтну… Знаю только, что Даша зовут. И то вряд ли это так. Может, придумала.
— Давно ты уже с ней?
— Да уже полгода, как ездит. Заскочит на часок и тю-тю. И никаких проблем… Говорю же, чисто озабоченная.
— Про тебя что знает? — не унимался Щукарь.
— Ничего.
— Спрашивает, интересуется?
— В том-то и дело, что нет. Ей по барабану, кто я такой! Ей бы накрутиться…
— А вдруг подставная?
Патрик махнул рукой, осаживая Щукаря. Надоел со своими подозрениями. Кто такой Латыш, чтобы подсаживать к нему сексотку. Кому это нужно и зачем?
— Ты ее не трогай, я сам разберусь.
Он плеснул себе в стаканчик, выпил, не чокаясь. Хоть и не на кладбище они уже, но у них поминальный день, так что можно вмазать, никого не дожидаясь. Да к столу никто и не спешил. Сначала ушел Щукарь, за ним убрался Латыш. А через какое-то время в дверь позвонили.
Патрик глянул на цветной экран домофона и увидел яркую блондинку в солнцезащитных очках. Дашу не должны были останавливать, обыскивать, но все равно за ней следили. Щукарь не допустит, чтобы на ее плечах в квартиру ворвались налетчики.
Сумочка у нее, в ней могла находиться отвертка для прочистки ушей, но это вряд ли. К тому же Патрик будет следить за ее руками. Если, конечно, ему будет до этого. Судя по всему, Даша реально хороша, и он очень ее хотел. Поминальная водка в крови бродит, потому и настроение под потолком.
Он открыл дверь и отошел в глубь прихожей. Даша переступила порог и замерла, удивленно глянув на него.
— Ты кто такой?
— Я за Игорька! — закрывая дверь, сально улыбнулся Патрик.
Действительно, Даша впечатляла. Худенькая, но не костлявая, средних размеров грудь высоко поднята. Белоснежный парик, яркий макияж, бледно-розового цвета, но сочно нанесенная помада на губах, в одежде же сама скромность. Дорогой светлых тонов костюм — с небольшим декольте и средней длины, отнюдь не обтягивающей юбкой. И туфли на среднем каблуке.
— А он где? — спросила девушка, внимательно глядя на Патрика яркими синими глазами.
И эффектная она, и красивая, и, главное, очень сексуальная.
— В командировке. Попросил, чтобы я тебя здесь занял. Рома! — представился он.
— Не надо меня занимать, — покачала головой Даша. — Пойду я.
Она действительно собралась уходить. Но Патрик встал в дверях, перекрыв ей путь отступления.
— А поговорить?
— Не хочу я говорить, — нехорошо посмотрела на него Даша.
— Я слышал, ты сама сняла Игорька? — Патрик не должен был этого говорить, но сама обида дернула его за язык.
