— Прекратить! — заорал надзиратель.
Толстуха отступила сразу, а каланча еще разок пнула Яну, прежде чем вернуться на свою койку.
— Ну, вы, бабоньки, попали! — наклоняясь, прокряхтел мент.
Он помог Яне подняться, уложил на койку и ушел. Дверь за собой он закрывать не стал.
— Конец вам, суки! — зло сквозь зубы процедила Яна.
Каланча сорвалась с койки, чтобы ударить ее, но в это время в камеру вернулся надзиратель. Он забрал Яну и перевел в маленькую одиночную камеру. Вместо койки здесь был только пристегнутый к стене лежак. Надзиратель отстегнул его; Яна легла, и надзиратель ушел.
Холодно здесь и сыро; ни матраса, ни одеял. Зато не было бешеных соседок, и Яна могла перевести дух.
* * *
Горячий кофе приятно обжег гортань, затем тепло разлилось по желудку. Кофе растворимый, плохого качества, но Яне казалось, что ничего вкусней она не пила.
— Даже не знаю, как все это объяснить! — качая головой, с виноватым видом проговорил Скиба. — Мало того, что задержали, так еще и… М-да!.. А этим сукам я устрою!
Яна отвернулась от него и криво усмехнулась. Тепло в кабинете у полковника, кофе и бутерброды — это просто здорово, а балаган устраивать не надо. Заказа не было, поэтому за этот цирк она «спасибо» не скажет.
— Стоило только на сутки отлучиться, и на тебе! — всплеснул руками Скиба.
— Ну, думаю, теперь в порядке все будет?
Ей хотелось плюнуть в эту наглую рыжую морду, но, увы, она должна была держать себя в руках. Не нужно выказывать свою осведомленность, это может ей дорого стоить. Сначала надо вырваться на свободу, а потом уже наносить удар…
— Да, конечно, сейчас отправишься домой. Хочешь, я организую встречу с нашим психологом?
— С психологом? — Яна настороженно глянула на Скибу.
— Психологическая травма — дело серьезное. Ты женщина авторитетная, а тебя банально опустили. Удар по самолюбию, так сказать… — он смотрел на нее сочувствующе, но в глубине глаз угадывалось злорадство.
Яна закрыла глаза, чтобы Скиба не увидел, сколько в них ненависти. Этот подонок давил по всем фронтам. И арест устроил, и марух на нее натравил. Распухшая губа, синяк под глазом, помятые ребра — все это пустяки по сравнению с моральной травмой. А какой удар по репутации?.. Яну действительно опустили. И если слух об этом пойдет гулять по поселку… А он пойдет…
— Ладно, ты побудь здесь, я сейчас…
Скиба ушел, закрыв за собой дверь на ключ. Как будто боялся, что Яна сбежит.
Вернулся он через полчаса. Взгляд тяжелый как дождевая туча, брови нахмурены. И тут же грянул гром.
— Да уж, поработали мои ребята… — наигранно сочувствуя Яне, сказал он. — Сразу на две статьи нарыли. Похищение, истязание. Даже не знаю, что делать, Яна Робертовна. Статьи серьезные, под подписку могут и не отпустить…
— Кого похитили? Кого истязали?
— Гражданина Залесова. Эдуарда Антоновича. Нехорошее дело, Яна Робертовна. У тебя дома его истязали.
— У меня дома его не истязали. Его ко мне такого привезли.
— Зачем?
— А ты не знаешь? Киллер это, который в Кайманова стрелял. Ты его ищешь.
— Да, я слышал эту версию. Но Залесов не признается, — покачал головой Скиба.
— А зачем ему признаваться? Вы же его машину нашли? Пальчики там должны быть!
— Машину нашли, — кивнул мент. — А пальчиков нет. Ни единого отпечатка.
— Залесова твоего в Каюровке нашли, и машина там неподалеку находилась.
— В Каюровке труп нашли. Стрельба там сегодня ночью была, человека убили. Твои люди его убили.
— Он сопротивлялся, его и убили, — кивнула Яна.
— А кто дал вам право людей задерживать?
— Никто. Но мы искали киллеров, и мы их нашли.
— Одного убили, другого избили. И не факт, что это киллеры. А если даже и киллеры, все равно нельзя их трогать. Милиция для этого есть. В общем, не все так просто. Разбираться надо — кто, что, зачем.
Яна усмехнулась. Четко Скиба разыграл карты. И киллеров нанял, и Кайманова на нее натравил. Сейчас он выводил киллера из-под удара, а ее снова подставлял под раздачу. На этот раз Яне грозили проблемы с законом.
— Мы разберемся, — разглядывая костяшки на своем кулаке, сказал полковник. — И кто-то из твоих людей сядет. А возможно, и ты, Яна Робертовна, сядешь. Я здесь никому не позволю нарушать закон.
— Никому не позволишь обижать киллеров? — усмехнулась она.
— Это еще нужно доказать, киллер Залесов или нет.
— Ну, если он будет молчать, никто ничего не докажет, я правильно понимаю? — съязвила Яна.
— На что ты намекаешь? — пристально посмотрел на нее Скиба.
— Да разные мысли в голову лезут… Возможно, кто-то пытается воспользоваться ситуацией, чтобы перетянуть одеяло на себя. Или уже перетянул…
— Меня в чем-то подозреваешь?
Не хотела Яна в этом признаваться, но уже глупо что-то отрицать. И глупо, и смешно.
— Да вот, появились мысли… Я понимаю, ты, Николай Анатольевич, киллеров искал, на Каюровку вышел, а потом твои опера на меня. Кто работает, у того и результат… А когда везет, тогда и карта ложится. И тебе карта легла. От меня избавиться можно и свои порядки в поселке установить… Честно признайся, ты этого хочешь?
— Честно признаться? Честно и признаюсь… — криво усмехнулся он. — И твой отец меня до печенок достал! И ты сама!.. Мне тут криминал не нужен! Мне порядок требуется! И у меня есть силы, чтобы его навести!
— С отцом ты таким смелым не был! — выражая Скибе презрение, скривилась Яна.
— Твоего отца больше нет. А ты, Яна Робертовна, жалкая на него пародия…
— Силу почувствовал? А вдруг надорвешься?
Яна получила доказательства против Скибы. Теперь она точно знала, кто стоит за убийством ее отца, Дика и Стаса. Сейчас на очереди она сама, и ей грозит заключение. Скиба раскрыл карты, именно это пугало. Сегодня ночью Яну просто избили, а завтра повесят, как это было с Диком…
— Не надорвусь.
— Чего ты хочешь?
Она уже не верила, что со Скибой можно договориться. Даже если он сейчас потребует от нее отцовский бизнес, и она расплатится им, все равно ей долго не жить.
— Хочу, чтобы ты больше не путалась под ногами! Хочу, чтобы не лезла в чужие дела! У тебя есть свой бизнес? Вот им и занимайся! А Борисова оставь в покое! И Борисова, и всех, кого ты терроризируешь!
— Нет никакого террора, все по взаимному согласию.
Яна действительно приняла меры, чтобы подконтрольный бизнес не ушел на сторону, Гяур со своими бойцами провел соответствующую работу. Обошлось, кстати говоря, без мордобоя. Но все это казалось сейчас мелким, ничтожным. Сейчас бы на волю вырваться, раны зализать.
