В доме работала женщина, которая и убиралась, и готовила, но Яна отпустила ее. Она сама приготовит ужин. Ей как раз привезли на дегустацию несколько бутылок с собственного винзавода, пробой вина они с Глебом и займутся. И отдых, и работа — приятное в паре с полезным. А потом эта пара отправится в постель… Яна ощутила, как завибрировало у нее в глубинах души, как занемели кончики пальцев. Она всего лишь подумала о сексе, а волна возбуждения накрыла ее. Ни с кем у нее никогда такого не было.
Она сходила на второй этаж, переоделась, вернулась в кухню, взялась за нож. Появился Глеб, запустил кофемашину.
— Ты ничего не хочешь мне сказать? — щелкнув зажигалкой, спросил он.
— Если я сделала что-то не так, скажи, я переделаю.
С Диком она могла быть язвительной и грубой, но после секса становилась на время шелковой — мягкой и покладистой. Но только на время. С Глебом у нее было немного по-другому. Шелковой она становилось до того как… А после могла и надерзить.
— Не нравится мне твой Гяур, — покачал головой Кайманов.
— Скользкий?
— Да нет, я бы не сказал. У тебя были с ним отношения?
— Исключительно деловые. Ревнуешь?
— Да, ревную.
— Ну, если хочешь, сам возглавь мою личную охрану.
— Хочу.
Глеб подошел к ней сзади, и нож вывалился из онемевших вдруг пальцев. Яна почувствовала себя Снегурочкой на весеннем солнце. Тает она, а в тень уже не спрячется. Да и не хочется убегать…
— Я хочу всегда быть рядом, — прошептал он ей на ухо.
Глеб повернул ее к себе лицом, усадил на разделочный стол… В себя она пришла уже в душе. Вытерлась, надела халат, вернулась на кухню. Глеб стоял у плиты, в переднике поверх белой сорочки, в сковороде у него шкворчало. А на столе — на ее месте стояла чашечка с горячим кофе. И сигарета тут же. Яна бухнулась в кресло, закурила, сделал глоток… Теперь она знала, что такое идиллия.
— Решим вопрос с Казаяном, брошу курить, — сказала она, зажмурив от удовольствия глаза.
Раньше плевать она хотела на свое здоровье, а сейчас вдруг озаботилась. Она хотела прожить с Глебом долгую жизнь.
— К нему ехать надо, — помешивая в сковороде, сказал он.
Аллочку взяли под плотный колпак, лишив ее всякой возможности вести двойную игру. Только нашим, и никаких ваших… Она звонила Казаяну, сказала, что Глеб выставил на продажу свой клуб. Дескать, не получалось у него ничего в суде, и его владение клубом считалось незаконным. Но при этом у него было право собственности на землю и помещение, и, в принципе, он мог продать «Аэлиту». А там уж пусть новый владелец бегает по судам. Казаян должен был клюнуть на эту замануху, забить с Глебом стрелку, поставить перед фактом и предложить выгодную для себя сделку. Но пока никаких движений.
— Там чужая земля. Там свои законы, — покачала головой Яна. — Там можно конкретно попасть… Будем ждать.
— А если он уже меня заказал? Или нас?
— Вот я и говорю, что Гяур лишним не будет.
— Я не хочу, чтобы он был при тебе.
— Ну, пусть займется охраной дома. Или отдай ему «Шишкин лес», пускай охраняет. А я ему доплачивать буду.
— За какие это заслуги?
— За старые. И за новые. Кстати, он Бобрика сдал. Бобрик охранную фирму организовал — тебе в пику. Людей собирает.
— Пусть. Встретимся, поговорим, договоримся… Всегда можно договориться.
— А если ему все нужно?
— Все сразу можно получить только в раю. Будет настаивать, выпишем путевку.
Глеб не кровожадный, скорее наоборот, но способен на смелые решения. Яна точно это знала. Он запросто мог положить шпалами охрану, когда со своими бойцами взял штурмом ее дом. Впрочем, Яну это не смущало. Она и сама не хотела ни с кем воевать, но если надо будет постоять за себя, легко возьмется за оружие. И через труп переступит на пути к своему светлому будущему. И за Глеба она любому в горло вцепится.
— Я сама с Бобриком поговорю, — сказала Яна. — Думаю, мы найдем компромисс.
Глеб пожал плечами. Не женское это дело — решать такие вопросы. Но ведь она не простая женщина…
Он приготовил ужин, открыл бутылку вина, но не успел разлить его по бокалам, как зазвонил телефон.
Глеб молча выслушал своего зама, поднялся и сказал, что срочно выезжает.
— Ты куда? — встревоженно спросила Яна.
— Я скоро!
— Я спрашиваю, ты куда? — Она увязалась за ним.
Глеб остановился, повернулся к ней лицом, взял за плечи.
— Тебе не надо со мной ехать.
— Я должна знать, что случилось!.. И я должна знать правду! Ты не посмеешь соврать!
Уязвленный Глеб поморщился. Они договорились говорить друг другу только правду, и он не хотел, чтобы Яна ответила ему ложью на ложь. Но так не хотелось ему сдаваться…
— Градов звонил, Казаян объявился. У Армена он…
— И что с того?
— Он там не один, Раджа с ним. А с Раджой два бойца… Там что-то серьезное заваривается, надо сразу тушить, пока не расплескалось. Опасное дело…
— Я с тобой!
— Нет!
— Да!.. — Яна показала характер, но тут же сдала назад. — Я в сторонке постою, мешать не буду… А если что, Валдай и Джонсон подстрахуют!
Глеб не нуждался в ее телохранителях, но с Яной в таких случаях спорить бесполезно — ничего не добьешься, а время потеряешь.
— Но только в сторонке!
Он повернулся к ней спиной и продолжил путь. Яну он за собой не звал, но у нее своя голова на плечах…
Глава 24
Ночь. Слева — горы со спящими на них облаками, справа — море под ярким диском луны. А впереди — мотель, которым владел Армен. Небольшой мотель, но так и гостей у него сейчас немного.
Армена не трогали, за ним всего лишь установили наблюдение, и, как оказалось, не зря. Но в ловушку попала не мышь, а целый шакал — зубастый, клыкастый. И сможет ли с ним справиться Глеб? Яна очень надеялась, что да.
Глеб собрал своих бойцов в кулак, вывел их на исходные позиции под видом омоновцев. Возможно, он уже захватил мотель. Яна не могла с ним связаться, она ждала звонка.
— Я понимаю, это не мое дело, — почесав за ухом, проговорил Валдай. — Но что мы здесь делаем?
— Узнаешь, — отрезала Яна.
— У Каймана какой-то шухер, а мы не при делах… Не доверяет он нам… А Гяура почему не взяли?
— По сторонам смотри!
Это верно, не доверял Глеб ее бойцам, поэтому Гяура отправил домой — до завтра. А все происходит уже сегодня. И сама Яна на периферии событий. Но она-то хоть знает, что к чему, а ее телохранители теряются в догадках. А солдат, как известно, должен знать свой маневр.
