Книга Супостат, страница 34. Автор книги Иван Любенко

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Супостат»

Cтраница 34

— Он найден мертвым, — провещал Филиппов.

— Убит?

— Этого мы пока не можем сказать.

— Почему? — не успокаивался Клим Пантелеевич.

— Не ясна причина смерти. Доктор говорит, что, вероятно, паралич сердца. Но вскрытие покажет. Собственно, ваши вопросы должны относиться не столько ко мне, сколько к следователю. Жаль, что вы его не застали. Он только что уехал. — Действительный статский советник помолчал немного и сказал: — Предлагаю оставить взаимные упреки. Давайте начистоту. Вы пытаетесь отыскать маниака самостоятельно. Что ж, в этом нет ничего плохого. В конце концов, какая разница, кто первый его остановит? А слежки за вами больше не будет. В этом, Клим Пантелеевич, можете не сомневаться. — Ардашев в ответ лишь учтиво кивнул головой. — Если хотите, я введу вас в детали происшедшего, — предложил полицейский.

— Что ж, буду признателен.

— Чертоногов забронировал комнату № 5 на пятницу еще в среду, сразу после того, как расстался с вами. А сегодня, примерно в пять пополудни, в этом номере у него состоялось любовное рандеву с одной замужней особой. Это подруга погибшей Вяземской по Смольному институту — графиня Анна Павловна Брунн. Как вы наверняка знаете, именно ей Вяземская за несколько дней до смерти завещала половину своего ателье. Так вот, по ее словам, примерно без четверти шесть кто-то постучал в дверь, и Чертоногов пошел открывать. Потом она услышала, как он вскрикнул и повалился в передней. Дама бросилась к нему и увидела, что любовник не дышит. Она тотчас же оделась, отомкнула дверь и позвала коридорного, который оповестил полицию и вызвал «Скорую помощь».

— Простите, вы сказали, что госпожа Брунн сама отворила дверь, стало быть, Чертоногов не успел ее открыть?

— Так, по крайней мере, утверждает графиня.

— Разве на теле нет никаких следов?

— Почти ничего нет. Есть, правда, на одной ладони непонятное потемнение, напоминавшее ожог. Но откуда он мог взяться? Скорее всего, это связано с омертвением тканей.

— Труп еще здесь?

— Да. Доктор заканчивает осмотр.

— Позволите взглянуть?

— Хорошо, — кивнул Филиппов, — пойдемте.

Полицейские и Ардашев вошли в холл гостиницы. На гостей скалилось чучело медведя. Диваны и кресла были заняты постояльцами. По мягкому, точно набитому ватой ковру неслышно ступала прислуга. На взволнованных лицах коридорных читалось волнение. И только портье оставался спокоен и надменен, будто не портье он был вовсе, а член английского парламента.

Проследовав по коридору, процессия остановилась у двери с цифрой «5». Труп недавно осматривал полицейский врач, и он не был накрыт простыней. Чертоногов лежал на кушетке в исподнем, босой. На мертвом лице застыла холодная маска смерти. Его глаза еще оставались открытыми. Их бессмысленный взор уперся в потолок. На правой длани виднелась черная полоска. На левой — ничего не было заметно.

Ардашев оглядел комнату — все как обычно в гостиницах такого класса. Зеркальный английский шкаф из орехового дерева, письменный стол с пятью ящиками, мягкая кушетка, оббитая кретоном, бронзовый канделябр с шестью рожками, стол, кресло, широкая кровать… Но больше всего статского советника заинтересовала медная дверная ручка. Она открывалась вниз и проходила сквозь деревянное полотно двери на другую сторону. Не обращая ни на кого внимания, Клим Пантелеевич вернулся в коридор и принялся осматривать стену. Он достал коробочку монпансье, выбрал конфетку и положил ее под язык. Постояв немного, дипломат довольно хмыкнул и направился к портье. Перекинувшись с ним несколькими словами, он вернулся. Игнатьев и Филиппов все это время оставались в номере и о чем-то вполголоса беседовали с доктором. Но стоило возникнуть на пороге Ардашеву, как они тотчас же замолчали.

— Сдается мне, господа, я знаю, как убили Чертоногова.

— Вы все-таки думаете, что здесь произошло смертоубийство? — с сомнением выговорил Филиппов.

— Безусловно. И сделали это весьма остроумно.

— А позвольте узнать, милостивый государь, на чем основано ваше предположение? — скептически вопросил доктор. Это был сутулый, точно вопросительный знак, сухопарый господин в пенсне, с ядовито-хитрым выражением глубоко посаженных глаз, облаченный в темно-синюю костюмную пару. Явный фрондер. Портрет довершали кошачьи усы и привычка время от времени потирать руки.

Сыскной агент Игнатьев облокотился на дверной косяк и поддержал эскулапа:

— Да-да, Клим Пантелеевич, хотелось бы знать. Графиня утверждает, что Чертоногов не успел даже отворить дверь. Он просто упал, и все. В него никто не стрелял, и его не пытались проткнуть спицей сквозь замочную скважину. На теле нет никаких следов внешнего воздействия.

— Вероятно, господин Ардашев хочет сказать, что у нас классическое убийство в запертой изнутри комнате, — усмехнулся Филиппов и добавил: — Такие головоломки любят придумывать беллетристы с Туманного Альбиона. Но там-то все равно следы остаются: то лужица на оконной раме от растаявшего кусочка льда, подложенного под оконный шпингалет, то ядовитая змея, заброшенная через вентиляционное отверстие, то следы от выкрученных дверных петель при запертом замке. А здесь? Сюда ведь, как утверждает графиня, никто не входил.

— Ну, это если ей верить, — вновь мешался Игнатьев. — А если нет? Если здесь без третьего лица не обошлось?

— И что? — встрепенулся врач. — У покойного нет никаких внешних ран, а только пена в правом уголке рта выступила. А это — верный признак сердечного удара. Дамочка, скажу я вам, — кошка ненасытная! Так заездила кавалера, что сердце не перенесло постельной круговерти и разорвалось, как передутый шар. Если хотите знать, господа, такой конец весьма часто бывает-с… Не он первый. — Он хмыкнул и потер руки, точно они у него замерзли.

— А как же тогда Чертоногов у дверей оказался? — с улыбкой спросил Ардашев, усаживаясь на свободный стул.

— А очень просто! — парировал медикус. — Сердечко у него прихватило, он поднялся с кровати, дай, думает, водички попью из графина — авось полегчает, а удар-то его в эту секунду и настиг! Он и плюхнулся у двери, как мешок с картошкой… А про стук в дверь даме, я думаю, могло почудиться, а? — Врач вонзил в собеседника острый взгляд. — А что вы же, сударь, молчите? Почему гипотезу свою не озвучиваете?

Клим Пантелеевич широко улыбнулся:

— Жду, когда иссякнут все ваши предположения. — Он обвел присутствующих внимательным взглядом: — Позволите?

— Благоволите-благоволите, — затараторил врач, — давно пора.

Статский советник заговорил неторопливо, с расстановкой, подобно учителю, объясняющему новый урок:

— С самого начала меня смутило это черное пятно на ладони у покойника. Очень уж оно напоминало ожог. Он был такой силы, что кожа почернела, как будто бы несчастный перед смертью держался за раскаленные поручни адовой лестницы. Я задался вопросом: как такое могло произойти? Первое время ответа у меня не было, но стоило выйти в коридор и обратить внимание на электрический щит, от которого провод шел во внешнюю розетку, установленную примерно на полтора аршина от двери, — все стало ясно.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация