– Проститутка. Женщина по имени Элла Бейкер. – Суперинтендант рассказал жене, как всему помогло простое переодевание преступницы в мужское пальто, позволившее ей потом так же незаметно исчезнуть. Они с Шарлоттой все еще продолжали стоять у подножия лестницы.
– Почему она это сделала? – Увы, на лице миссис Питт не было того удовлетворения от победы, которого ждал ее муж.
– Нора увела у Эллы мужчину, за которого та собиралась выйти замуж. Возможно, она даже любила его. – Томас невольно положил жене руки на плечи и ласково привлек ее к себе. – Мне жаль, если я испортил тебе радостный момент и помешал поразить меня новостью. Я знаю, ты сделала все это для меня, а я, видимо, оказался неблагодарным. – Он наклонился и поцеловал любимую. Однако Шарлотта, нахмурившись, отстранилась.
– Почему тогда она убила Аду Маккинли? – спросила она мрачно.
– Она это отрицает, – ответил Питт и вдруг почувствовал тяжесть той неудовлетворенности, которая подспудно мучила его, с каждым мгновением все больше усиливаясь. Его победа была непрочной. Чем больше он думал о ней, тем больше в этом убеждался.
– Почему, Томас? В этом нет смысла. Дважды за два преступления повесить не могут. – Лицо Шарлотты от волнения побледнело. – Или даже за три.
– Конечно, нет, – кивнул полицейский. – Но почему ты сказала «три»? Было ведь два убийства!
– Все не так, Томас. – Голос миссис Питт понизился до шепота. – Я собиралась рассказать тебе все, что мы разузнали. Было еще одно убийство… оно и есть третье… Шесть лет назад была убита молоденькая девушка. Она только начинала, была на панели неделю или две, не больше. Это произошло в Майл-Энде. Она была убита точно так же… подвязка, поломанные ногти и пальцы, связанные ботинки. Даже водой облили… все именно так. Убийцу не нашли.
Суперинтендант был потрясен. Он стоял не двигаясь, словно не совсем понял то, что услышал, – и тем не менее его мозг уже принял эту страшную новость. Еще одно преступление, шесть лет назад, в Майл-Энде… Это должен быть тот же самый убийца. Так ли это? Их не может быть двое… или трое, повторяющих один другого, совершающих ужасные, как зловещий ритуал, бессмысленные убийства. Три не связанных друг с другом человека? Кто же был первой жертвой? Почему ему ничего не известно об этом первом убийстве, почему об этом не знал Юарт? Или он знал, но не сказал напарнику?
– Прости, Томас, – прошептала Шарлотта. – Тебе это не поможет, да?
Суперинтендант с трудом перевел свой застывший взгляд на жену.
– Кто она? Ты что-нибудь знаешь о ней? – спросил он.
– Нет, ничего, кроме того, что она была там новенькой. Я не знаю ее имени.
Голова Питта шла кругом от догадок, предположений.
– Ее могла убить Элла Бейкер? – спросила обеспокоенная Шарлотта, пытаясь помочь. – Возможно, бедняжка что-то украла у нее… Элла объяснила тебе, зачем она пыталась бросить подозрение на Финли Фитцджеймса?
– Нет.
Питт развернулся и прошел в гостиную, чувствуя, как он окоченел, стоя в холле. Усталость давила на плечи; хотелось сесть поближе к огню камина, чтобы согреться.
Супруга последовала за ним и села на свое обычное место.
Огонь в камине еле горел. Томас подбросил в него побольше угля и хорошо поворошил кочергой, чтобы уголь быстрее загорелся.
– Нет, – опять повторил он. – Она не признается в убийстве Ады и утверждает, что никогда не слышала о Фитцджеймсах. Огастес тоже сказал мне, что никогда не слышал ее имени. – Питт опустился в свое кресло. Огонь в камине разгорался, и тепло начало приятно пощипывать кожу. – Юарт проявил явную незаинтересованность заниматься этим делом дальше. Он дьявольски рад, что все закончилось, – добавил суперинтендант, – и что все обошлось без ареста Финли. Обо всем остальном он и знать не хочет.
– А мистер Корнуоллис?
– Я пока еще не виделся с ним. Было уже поздно, когда я добрался до Фитцджеймсов. Я доложу ему завтра. И снова допрошу Эллу Бейкер, разузнаю подробнее о том, первом убийстве. Это точно было шесть лет назад?
– Да, около того.
Полицейский вздохнул.
– Хочешь чаю? – спросила Шарлотта. – Или, может, какао?
– Да… пожалуйста. – Томас оставил жене решать, что лучше – чай или какао, уютнее устроился в кресле и стал глядеть на разгорающееся пламя камина.
…Утром Питт уже стоял на холодном ветру у ворот Ньюгейтской тюрьмы. Он попросил свидания с Эллой Бейкер. Перед его глазами стояло бледное и испуганное лицо Альберта Костигана. Из всех профессиональных обязанностей Томаса эта была наинеприятнейшей. Одно дело – сообщать родственникам о гибели их близкого. Это тяжело, но это честное дело, а воспоминания о нем со временем постепенно стираются из памяти. И совсем иное – разговаривать с приговоренными к смерти. Случай с Бертом перевернул всю душу суперинтенданта; он не забывался, а, наоборот, постоянно с новой силой напоминал о себе. Время оказалось не властным над ним.
Элла сидела на нарах, в своей собственной одежде, хотя и почти не отличающейся от тюремной. Питт арестовал ее до того, как она принарядилась для работы.
– Что вы от меня хотите? – так же мрачно и неприветливо спросила она посетителя. – Пришли поглазеть?
– Нет. – Томас закрыл дверь камеры. Он посмотрел на бледное лицо заключенной, ее запавшие глаза и живые блестящие волосы. Странно – несмотря на то что он видел Аду и Нору, их мертвые лица и изуродованные руки, сейчас он думал только об этой женщине, видел только глубокое отчаяние в ее глазах. – Мне не доставляет удовольствия видеть тебя здесь, – сказал он. – Я чувствую некоторое облегчение, что все кончилось, но не больше.
– Тогда зачем вы пришли? – Бейкер все еще не верила ему, но что-то в его взгляде и голосе тронуло ее.
– Расскажи мне о первом убийстве, Элла, – начал суперинтендант. – Что она тебе сделала? Ведь она была совсем зеленой девчонкой! Почему ты убила ее?
Женщина смотрела на него с невыразимым изумлением, ничего не понимая.
– Вы сошли с ума, что ли? О чем вы говорите? – воскликнула она. – Я ударила Нору, мы с ней подрались, и я задушила ее. Я не ломала ей ногти, не лила на нее воду, не связывала ее ботинки. А о ком еще вы говорите, я совсем ничего не знаю. Не было никого еще, насколько мне известно.
– Шесть лет назад в Майл-Энде, – уточнил Питт.
– Шесть лет назад? – недоуменно спросила Элла и вдруг рассмеялась высоким, истеричным, полным боли и страха смехом. – Шесть лет назад я была в Манчестере! Вышла замуж и переехала туда. Мой муж умер, тогда я вернулась в наш район и пошла на улицу. Это единственный способ обеспечить себе крышу над головой – или так, или работать на спичечной фабрике. Моя двоюродная сестра умерла от отравления фосфором. Лучше быть повешенной. – Слезы брызнули из ее глаз. – Конец один.
Томасу хотелось успокоить и подбодрить ее. Он чувствовал, в каком кольце ужасов, страхов и непроницаемой темноты находилась эта несчастная, но ничем не мог ей помочь. Говорить о возможности спасения было бы с его стороны просто издевательством.
