Томас быстро обвел взглядом комнату и снова посмотрел на Костигана. У него более не было сомнений в том, что сутенер делал на ком-то немалые деньги. Возможно, он говорил правду, кроме разве того, о чем поведал суперинтенданту Жирный Джордж; но тут ложь была вполне уместна, чтобы напакостить конкуренту.
– Вы посылали туда еще кого-нибудь из ваших девиц? – спросил Питт, уже ни на что не надеясь.
Альберт чуть помедлил с ответом, видимо решая, где следует солгать, а где не стоит.
– Нет… только Аду. У нее был класс, – сказал он наконец. Видимо, во всей этой ситуации сутенер прежде всего жалел самого себя и поэтому недовольно косился на констебля Бинса, записывающего все его слова.
– Класс? – с сомнением переспросил Томас.
– Да! – дернув головой, ответил Костиган. – Она умела со вкусом одеваться, была красивой и смешила клиентов. А им это нравилось. Есть красивые девушки, но, увы, они чаще глупы. А Ада была умна и остра на язык. – Он распрямил плечи и уставился на полицейского, явно хвастаясь. – И, как я уже сказал, она красиво одевалась, как и положено проституткам в богатых кварталах. Не так, как наши, которые и понятия не имеют о том, как должна выглядеть леди.
У дверей громко хмыкнул Бинс. Берт воспринял это как недоверие к его словам.
– Ада была леди, да еще какая! – воскликнул он, вдруг рассердившись. – Ее красное с черным платье было не хуже тех, что носят на Хеймаркет. И ботинки с перламутровыми пуговицами. Стоили целое состояние… Девкам в этом квартале такие и не снились.
– Ботинки? – медленно переспросил Питт, чувствуя волнение. Он вдруг осознал весь трагизм этой ужасной истории.
– И ботинки тоже, – коротко подтвердил сутенер, не совсем его понимая.
– Когда вы их видели, мистер Костиган? – Томас бросил взгляд на Бинса, чтобы убедиться, что тот по-прежнему все записывает.
– Что? – удивился Альберт. – Я не понимаю. А почему это вас интересует?
– Припомните! – приказал ему суперинтендант. – Когда вы видели ее ботинки?
– А зачем это? Да, я видел их. – Костиган покраснел, и глаза его засверкали. Он сжал кулаки, и на верхней губе у него появилась испарина.
– Уверен, что вы их видели, – сказал Питт. – Я полагаю, вы отправились в Гайд-парк – возможно, разведать, нельзя ли вам и там иметь свое дело. Или вы уже подозревали, что Ада там понемногу подрабатывает. Именно там вы и повстречались с Жирным Джорджем. Он не преминул сообщить вам, что Маккинли захаживает в Гайд-парк, и не без успеха. Так вы узнали, что она вас обманывает. Вернувшись, вы высказали ей все, что думаете о ее поведении, а она заявила вам в ответ, что вы ей больше не нужны и плакали ваши большие деньги. Вы, возможно, решили припугнуть ее, да только она была не из пугливых. Вот тогда вы потеряли контроль над собой, произошла ссора, и вы убили ее. Возможно, вы не хотели этого, возможно, даже не помышляли, но ваше самолюбие было слишком уязвлено. Допускаю даже, что она посмеялась над вами. Вы больно сжали ей горло и прежде чем опомнились, она была уже мертва.
Костиган смотрел на полицейского, слишком ошарашенный, чтобы что-то сказать. Лицо его исказилось от страха.
– А когда вы поняли, что она мертва, – продолжал тот, – вы надели ей на руку повязку для чулок и застегнули и связали ее башмаки, сделав все так, будто это злая шутка клиента, некий садистский ритуал. А потом ушли.
Берт судорожно глотнул воздух. Во рту у него пересохло, кровь отлила от лица.
– Вас видели. – Томас не останавливался, торопясь сказать все, что хотел. – Думаю, если спросить Розу Берк, она узнает вас. А Нэн Салливан узнает ваше пальто. Она когда-то работала швеей на фабрике, и у нее наметанный глаз. Альберт Костиган, вы арестованы за убийство Ады Маккинли…
Сутенер, издав вздох полного отчаяния, рухнул в кресло и от охватившего его ужаса не смог вымолвить ни слова.
Глава 7
– Слава богу, – облегченно промолвил Джон Корнуоллис и, откинувшись на спинку кресла, посмотрел на Питта. В противоположном конце ложи Шарлотта и ее мать Кэролайн, склонившись, с интересом смотрели в партер на входившую и выходившую публику. Половина спектакля была уже позади.
Джошуа Филдинг, новый муж Кэролайн, был звездой спектакля. Томасу было немаловажно знать, как воспримет его начальник новость о том, что мать его жены вышла замуж за актера, который к тому же был на много лет ее моложе. Но если Корнуоллис и нашел в этом что-то необычное, то, будучи человеком воспитанным, и виду не подал. Равным образом он ничего пока не сказал и о спектакле – довольно эмоциональной и ломающей каноны драме, которая поднимала непростые вопросы. Если бы суперинтендант узнал содержание пьесы раньше, он едва ли рискнул бы пригласить на нее своего начальника. С Микой Драммондом все было по-другому. Питт хорошо знал его пристрастия и слабости, знал, что могло оскорбить его чувства, а что нет. Новый же шеф пока оставался для Томаса незнакомцем. Они слишком мало работали вместе – по сути, только над делом Ады Маккинли, а оно оказалось не таким сложным и опасным, каким грозило стать вначале. Его вполне можно было не передавать Томасу. Но кто мог знать это тогда?
Корнуоллис провел рукой по волосам и невесело улыбнулся.
– Призна́юсь, я думал, что это дело будет гораздо более неприятным, – сказал он с удовлетворенным вздохом. – Нам чертовски повезло, что убийцей бедной женщины оказался ее сутенер. По сути, это почти семейная драма. – На высоком лбу Джона появилась тонкая морщинка. Несмотря на эти успокаивающие слова, он держался не очень уверенно. Безукоризненный фрак и белая манишка не скрывали странной скованности его тела. Казалось, он чувствовал себя не совсем уютно в этой обстановке.
Шарлотта и Кэролайн продолжали разглядывать зрителей в партере.
– Неужели всего лишь несчастливая случайность заставила нас подозревать Финли Фитцджеймса? – понизив голос, спросил помощник комиссара полиции, стараясь, чтобы их не услышали. Чувствовалось, как ему не хочется говорить о работе сейчас, но он был вынужден это обсудить.
– Я не очень верю в такие случайности, – задумчиво согласился Питт.
Он тоже был доволен такой скорой развязкой. Во всяком случае, теперь без особых трудов будет доказано, что убийцей является Костиган. Однако некоторые аспекты этого дела продолжали беспокоить Томаса. Арест сутенера и его допросы так и не смогли многого объяснить.
– Какой из значков оказался подлинным? – спросил Джон, словно читая мысли своего подчиненного. – Первый, найденный в постели убитой, или второй? Или же оба, поскольку и тот и другой были заказаны самим Фитцджеймсом?
Из соседней ложи донесся смех и восторженные возгласы. Внизу шумел партер.
– Не знаю, – ответил Питт. – Первые значки клуба заказывал Хеллиуэлл. Но он уверяет, что не помнит, к какому ювелиру тогда обратился, а свою собственную эмблему куда-то задевал.
