– Если бы вам предложили охарактеризовать его в нескольких словах, что именно вы бы о нем сказали?
– Красивый. Опасный. Интересный. – Нина Николаевна шевельнулась. – Если вы ждете, что я скажу, что он был негодяем и использовал людей, то не дождетесь. Даже если и так, мне это было совершенно безразлично.
– Вы хорошо знали Михаэля Риттера, и каким бы скрытным он ни был, полагаю, вы все же догадывались о его делах. Что вы подумали, когда увидели его мертвым? – Нина молчала. – Вы поверили Карлу фон Лиденхофу, что это несчастный случай?
– Нет. Я сразу же поняла, что Михаэля убили.
– Что было потом?
– Муж настоял, чтобы мы ушли.
Верно. Она же была на вечере не одна, а с маленьким жестикулирующим человечком – своим мужем…
– Нина Николаевна, кто, по-вашему, мог убить господина Риттера?
– Я все время думаю об этом, – призналась дама в желтом. – Но у него не было врагов… Я хочу сказать, не было вне работы. То, что произошло, произошло потому…
Не договорив, она закрыла лицо руками.
– Вы хотите сказать, что его могли убить только из-за его работы?
– Да.
– Как он вел себя на вечере? Вы ведь наверняка смотрели на него. Может быть, вы отметили нечто странное в его поведении?
– Ничего странного не было. Он казался оживленным, очень любезным… поздоровался со мной, с моим мужем… Я и подумать не могла, что…
Канарейка в клетке задорно засвистела. Нина Николаевна достала платок и вытерла слезы.
– Поверьте, если бы у меня было хоть малейшее подозрение, я бы сразу же сказала вам… Но в том-то и весь ужас, что я отдала бы полжизни за то, чтобы знать… чтобы покарать убийцу… А у меня нет ничего. Совсем…
Она снова заплакала. Ее плечи мелко дрожали.
– Скажите, Нина Николаевна, а зачем господин Риттер общался с Басаргиными? Какую цель он преследовал?
Нина Николаевна поморщилась.
– Полагаю, я могу сказать вам правду… Точно я не знаю, но думаю, что все очень просто. Одно время ходили слухи, что отец Сони может стать товарищем министра
[7]
… Но он отказался.
– Вы слышали, что некоторое время назад господин Риттер поссорился с Владимиром Басаргиным и дело чуть не дошло до дуэли?
– Слышала. Но все это глупости. Михаэль просто решил поставить мальчишку на место. Если бы он решил, что дело стоит дуэли, то вызвал бы его сразу же. Вы знаете, как Михаэль попал в Петербург?
– Слышала. В Лондоне он убил на дуэли одного аристократа.
– Не одного, а двух, – поправила Нина Николаевна, и нечто похожее на затаенную гордость прозвучало в ее голосе. – Двух братьев в один день. Второй брат был секундантом и, видя, что Михаэль убил противника, сразу же вызвал его… Михаэль рассмеялся, сказал, что до завтрака у него есть время для еще одной дуэли, и предложил стреляться, не сходя с места. Через пять минут все было кончено. Отец убитых братьев занимал высокое положение, пэр, маркиз, и все такое прочее… Конечно, он хотел мстить, но обе дуэли были по всем правилам, и он добился только того, что Михаэля по-тихому отправили работать в другое место. Так что, сударыня, если бы Михаэль всерьез решил драться на дуэли, Володе Басаргину оставалось бы только писать завещание…
– Любопытную историю вы мне рассказали, – задумчиво заметила Амалия. – Про двух братьев, убитых в один день. Скажите, вам известно, как звали их отца? И, кстати, что с ним потом случилось?
– Его фамилию я не помню – лорд какой-то, – отозвалась Нина Николаевна, пожимая плечами. – Михаэль о нем не слишком распространялся. Вскоре после похорон сыновей этого лорда хватил удар, и он умер. – Она поморщилась. – Конечно, это печальная история, но молодые люди сами виноваты. Михаэль был не тот человек, которого можно оскорбить безнаказанно…
– Скажите, Нина Николаевна, а как ваш супруг к нему относился?
– Мой супруг?
– Да. Если вас не затруднит ответить на вопрос, конечно.
– Мой муж не выходил из зала, – промолвила Нина Николаевна с какой-то странной усмешкой. – Если вы подумали, что убийцей мог быть он, то я вынуждена вас разочаровать. Он вообще не способен на… Ни на что не способен, – жестоко закончила она, словно подводя какую-то черту.
– Вы его ненавидите? – не удержалась Амалия от вопроса, который лучше было бы не задавать в этой желтой комнате. – Почему, Нина Николаевна? Он не оправдал ваших ожиданий?
Нина Николаевна горько усмехнулась.
– У меня не было никаких особенных ожиданий, когда я выходила замуж, – с каким-то неприятным ожесточением проговорила она. – Поверьте, я очень хорошо относилась к своему жениху. Мы строили совместные планы… И свадебное путешествие в Венецию было просто прекрасно. А потом мне пришлось обратиться к врачам, потому что оказалось, что мой муж… что он… Словом, он позволял себе до свадьбы то же, что и большинство мужчин… У него были другие женщины… Только вот для него это не прошло бесследно, и нам обоим пришлось серьезно лечиться. Может быть, я бы простила его, тем более что он искренне раскаивался… но из-за болезни, которую он подцепил с какой-то девкой, наш старший ребенок родился больным. И вот этого я никогда ему не прощу. Никогда, – повторила она, и что-то было в выражении ее лица такое, что Амалия отвела глаза.
В комнате наступило молчание, прерываемое только беззаботным щебетом канарейки.
– Ваш муж знал о Михаэле? – спросила Амалия, только чтобы прервать затянувшуюся паузу.
– Конечно, знал. Пожалуй, я скажу вам кое-что еще… – Нина Николаевна вздохнула. – Когда муж вчера пришел домой, от него пахло шампанским. Ни на работе, ни у его друзей не было в этот день ничего, что можно торжественно отмечать… И это все, на что он способен, понимаете? Так что, если вы думали, что он может каким-то образом быть причастным к смерти Михаэля, выбросьте это из головы.
Глава пятнадцатая, в которой Амалия выясняет кое-что любопытное
Выйдя из дома Нины Николаевны Поповой, Амалия лицом к лицу столкнулась с Карлом фон Лиденхофом.
Собственно говоря, у баронессы Корф не было никакой причины для того, чтобы смущаться, и все же она смутилась. Она не сомневалась, что германский агент следовал за ней и нарочно ждал момента, когда она покинет дом, чтобы попасться ей на глаза.
– Нет и еще раз нет, сударь, – сказала Амалия с достоинством.
Карл фон Лиденхоф удивился:
– Простите?..
– Нет, я не пыталась внушить свидетельнице что-либо, что может помешать следствию. И нет, я до сих пор не знаю, кто убил вашего кузена. А вы?
– Насколько я помню, – хладнокровно заметил ее собеседник, – генерал Багратионов поручил вам оказывать мне всяческое содействие, но вовсе не просил вас вести расследование самостоятельно.
