— Он машину хорошо водил…
— Значит, водителем у бандитов был?.. А у каких бандитов? Кто там у них главный был — Серебряк, Леший, Миха, Шильник?
— Думаете, я знаю? Мне сказали, я услышала. Татьяна тогда совсем плохая была, я не стала ей говорить… А потом банду разогнали, Колька на обычную работу устроился, директора какого-то возил. Сначала все хорошо было, он даже не пил, а потом Татьяна умерла, ну, его и понесло… Сначала работал и пил, а потом только пил…
— А в каком году банду разогнали?
— В каком году? — задумалась женщина. — В девяносто пятом, кажется… А что вы там про Шильника говорили?
— Ну, был такой бандит.
— Слышала я о таком. Разговор был… Да, Шильник, точно, Шильник.
— Значит, с Шильником Коля был?
— Ну, выходит, что с ним…
Я удовлетворенно кивнул. Моя версия получала подтверждение, но праздновать успех было еще рано.
Плюс шестнадцать градусов — холодно это или тепло? Ответ прост — после долгой зимы тепло, а после летней жары холодно. Плюс шестнадцать на улице, но в помещении для допросов по-прежнему жарко, душно: не спешат метровой толщины стены отдавать накопленное тепло.
Я смахнул испарину со лба, глядя, как в помещение входит Нефедов. Чистая белая футболка на нем, трикотажные спортивные брюки с найковским лепестком. Глаза грустные, но цвет лица здоровый и вид не изможденный.
— Как дела, Вадим Борисович? — Я поднялся, чтобы пожать ему руку.
Сделать это было непросто, но все-таки я отдал дань вежливости.
— Я смотрю, ты уже с палочкой, — улыбнулся он.
— Да на костылях был, а пока дождался, когда к вам пропустят, на палочку перешел, — пошутил я.
Непросто было попасть к Нефедову на допрос — пока разрешение получишь, пока доберешься. Много времени на это ушло, но в очереди на проходной я, разумеется, не стоял. Будь все слишком уж сложно, я бы не стал рваться на эту встречу. Я же не подчиненный Нефедова, чтобы отчитываться перед ним о проделанной работе. Была возможность, я и приехал…
— Как нога?
— Нормально. Пока бегать не за кем, нормально…
— Я бы сейчас за кем-нибудь побегал, — невесело улыбнулся Вадим Борисович. — Или просто по кругу, километра три, можно даже на время.
— Бегали уже. Вы бегали, а я добегался… Как в камере дела, не обижают?
— Нормальная камера, для своих. Там и обижать некому… Значит, бегать не за кем?
— Пока только хожу. Туда-сюда, туда-сюда. На данный момент одни лишь наметки… Лизу я вашу подозреваю, что-то не так с ней. Ни в чем не признается, но я же вижу, червоточинка в ней какая-то. Знает она, кто вас подставил. Знает, но молчит… Я насчет Лукьянова выяснял, оказывается, он водителем у Чайкова был. В его банде водителем. Банду разогнали, Лукьянов пошел по наклонной, пока окончательно не спился. Чайков нашел его. И его нашел, и других из своей банды. Но что-то пошло не так… А может, и должны были Чайкова убрать… В общем, колоть надо Лизу, а без фактов — невозможно… Проследить за ней надо, посмотреть, кто к ней домой ходит.
— А кто к ней ходит? — вскинулся Нефедов.
— Вы с ней жили, вы должны знать, как она от волос избавляется. Бреет ноги или эпиляцией снимает?
— Ну, и вопросы у тебя, капитан!
— Бритву я у нее в ванной нашел, ею кто-то недавно брился. Черные волосы, не знаю откуда. Вот и спрашиваю.
— Эпиляцию она делает.
— Тогда кто брился? И носки там подозрительные валяются, мужские… Короче, проследить за ней нужно. С людьми у нас напряженка, сам я, как видите, на больничном. Думаю, с Морзиным связаться, может, он даст пару человек…
— Ну, если даст, я не против, — кивнул Нефедов.
— Нутром чую, Лиза эту кашу заварила.
— Ходит к ней кто-то?
— Ходит.
— Раньше не ходили… Давай-ка я сам Морзину позвоню.
Нефедов при мне связался с начальником своей охраны, объяснил суть вопроса. И тут же получил обнадеживающий ответ. Оказывается, Морзин сам, по собственной инициативе, установил наблюдение за Лизой — через видеокамеру, в режиме реального времени. Нужно было всего лишь снять видеозапись и вычленить нужный фрагмент.
Результат не заставил себя ждать. Уже вечером я получил снимок человека, который провел у Лизы три дня и две ночи.
Глава 10
И снова я в элитном доме на Воробьевых горах, жму на клавишу звонка, но сегодня со мной Станков.
Сегодня Лиза меня не ждала, поэтому дверь открыла не сразу.
— Ну, что тебе еще, капитан? — недовольно спросила она.
— Ты одна? — Я обратился к ней так же на «ты».
— Одна. А что?
— Пройти можно?
— А ордер есть?
— Ордера еще при Сталине отменили. Сейчас в ходу постановления. Вот ознакомьтесь! — Я предъявил ей фотографию человека, на опознание которого у нас ушло целых полдня.
— Что это? — шарахнулась она, невольно распахивая дверь.
Я воспользовался этим и переступил порог, увлекая за собой Станкова.
Юра опередил меня. Достав из кобуры пистолет, он рванул в спальню. И я взял оружие на изготовку.
— Эй, что здесь такое происходит? — вяло возмутилась Лиза.
Я молчал, настороженно глядя в сторону гостиной.
Юра обследовал квартиру, но никого в ней не обнаружил.
— Где Леший? — спросил я, сурово глянув на притихшую Лизу.
— Какой, к черту, леший?
— Костюшин Алексей Валерьевич, шестьдесят девятого года рождения, осужденный в девяносто пятом году за изнасилование… Сколько лет ему дали?
— Я откуда знаю? — бросила Лиза, отводя взгляд в сторону.
— Знаешь ты все, Елизавета Игоревна. Все ты знаешь! На семь лет его осудили… Ты, наверное, думала, что все, больше его не увидишь? А он вернулся!
Я и сам опростоволосился. Надо было сразу включить Лешего в разряд подозреваемых, а я думал о нем вскользь, как о чем-то несущественном. И даже справок не навел.
Но сейчас я уже кое-что знал, а недостающие детали собирался получить через Лизу.
— В девяносто четвертом его взяли, в девяносто пятом осудили, в две тысячи первом он освободился. Вернулся домой, нашел тебя, так было?
— Не находил он меня!
— И дома у тебя не был? — наседал я.
— Не был!
— Лешего сфотографировали, когда он выходил из твоей квартиры. Это его носки я видел у тебя в прихожей. И бритву видел, которой он брился…
Лиза молчала, в смятении глядя на меня.
