— Ну да. Сказал, что Миху завалили, — через силу выдавил из себя Зимин.
— Кто завалил?
— Ну, какие-то залетные. Но он сказал, что менты, возможно, на Лешего валить будут, и чтобы я ему на «мыло» сбросил, если менты про Лешего спрашивать будут.
— И адрес тебе дал?
— Ну, само собой.
— И что ты теперь должен сделать?
— Ну, отписаться…
— Не надо ничего писать, а электронный адрес дай.
Домой я возвращался с тяжелой головой, чувствуя себя лохом, которого обвели вокруг пальца.
Лиза дала нам номер телефона Лешего, по нему мы и вышли на него. Сама она ему не звонила, но, возможно, общалась с ним через Интернет.
И сам Леший никому по своему телефону не звонил. Как будто и не было у него ни с кем никаких интересов, как будто он сам по себе. Но ведь он мог общаться со своими людьми через Сеть.
А свой телефон Лизе Леший оставил неспроста. Похоже, он нарочно подставился — чтобы убедить нас в своей невиновности. Нет за ним никаких дел, он просто живет в свое удовольствие — с женщинами спит, в клубе гуляет, и не надо ему шить дохлое дело.
И так он мог гулять сколько угодно долго. А мог взять и просто исчезнуть, «забыв» телефон у своей подруги. И что мы ему предъявим, если он исчезнет? Где доказательства его вины?
Я мысленно вернулся к разговору с Зиминым. К нему подъезжал Вася Кайло, предупреждал о возможном разговоре с ментами. Наверняка просил ничего не рассказывать. И не сказал бы мне Слава ничего, если бы я случайно не шуганул его на коробке с марихуаной.
А зачем Вася подъезжал к Зимину? И зачем сам Леший засветился у Лизы? Может, хотел, чтобы мы вышли на него через Лизу? Может, он опасается, что мы найдем выход на его банду через Зимина? Или через него, или еще через кого-то из далекого прошлого. Если так, то я на верном пути…
Глава 12
Ворота открылись, и я заехал на территорию нефедовского дома. Я теперь здесь свой человек… Только надолго ли сохранится такое положение вещей? Время идет, а Нефедов до сих пор под стражей. И не факт, что мне удастся выйти на настоящего убийцу. Может, махнуть рукой на все, как это уже сделал Мигарев. Плевать ему на городской бюджет, когда по кражам полный завал. Лето — пора отпусков и квартирных краж. Он бы и меня по полной программе припахал, если бы не нога. Но совсем скоро ко мне уже не будет никакого снисхождения.
Охранник провел меня в дом, чуть позже появилась Серафима. Я поздоровался с ней и без предисловий показал старую, еще школьную фотографию Бобкова.
— Узнаете?
— Миша? — В ее взгляде появилось узнавание. И даже какое-то умиление. Сейчас Бобкову тридцать шесть лет, а на фотографии — всего семнадцать. Интересно посмотреть на него, на такого молодого.
— Узнаете? — повторил я.
— Да, очень похож на Мишу.
Я думал, что Бобков как минимум симпатичен внешне, а он был самым обыкновенным парнем. Правильные, но простые и ничем не примечательные черты лица, прямой, но излишне крупный нос… И совсем не понятно, что нашла в нем Сима.
— Он или не он?
— Он.
Можно было бы раздобыть более позднюю фотографию Бобкова, но для этого следовало встретиться с его родными, и я решил пока с этим повременить. Сначала разговор с Серафимой, а потом они.
Я навел о Бобкове справки, нашел одноклассника, взял у него старую фотографию из школьного альбома, увеличил ее.
— На самом деле его зовут Валентин. И у него нет никакой больной жены.
— Вы уверены?
Я красноречиво глянул на Серафиму. Ну, нельзя же быть в ее возрасте такой наивной.
— Валентин Бобков — член банды Лешего, которого мы подозреваем в убийстве Чайкова, — сказал я.
— Да, да, Илья говорил, что с ним работают…
— И Морзин работает, и мы… Но не все так просто. Леший — хитрый жук, изворотливый, его голыми руками не возьмешь. И еще он очень опасный… Дети ваши где?
— С мамой, на Кипре.
— Вам совсем не обязательно говорить, где они.
— Илья отправил с ними людей.
— Илья… А вы уверены в нем?
— Вадим в нем уверен.
И я видел в Морзине порядочного человека, который очень хотел помочь своему боссу, пусть и с прицелом на будущее. Но в этой жизни все может быть. Возможно, Морзин в сговоре с Лешим или же сам по себе дерьмо… Впрочем, в мою задачу не входила проверка Морзина на благонадежность, поэтому я махнул рукой, двигая разговор дальше, и спросил:
— Валентин вам звонил?
В случае с Серафимой под контролем находилось все — и телефоны, и выход в Интернет, и я, в общем-то, был в курсе происходящего. Но ведь мы могли и упустить что-то.
— Нет, не звонил.
— Ну да, больная жена, личные проблемы, — усмехнулся я.
— Вы же сказали, что у него нет больной жены.
— Жены нет, а повод есть… Обманул вас Валентин. Подло обманул. Обещал жениться и пропал.
— Он ничего мне не обещал.
— Это тема для другого разговора… Я хотел бы стать вашим доверенным лицом. Вы, Серафима, должны поставить мне деликатную задачу — найти обманщика и вывести его на чистую воду.
— Это вы о чем?
— Есть одна идея… Да вы не переживайте, ваше имя даже не прозвучит.
В принципе в гости к Бобковым я мог отправиться и по заданию случайной женщины. Действительно, зачем «светить» Симу, если у меня есть фотография другой красавицы?
Время проходит, чувства стираются. Семь лет назад я остро переживал расставание с Оксаной, но сейчас могу спокойно смотреть на ее фотографию, как будто ничего и не было.
И все-таки лучше бы я на нее не смотрел. Что-то колыхнулось в душе, когда она глянула на меня из прошлого. Колыхнулось и затихло, как пшеничное поле после порыва ветра.
И красивая она, и взгляд у нее осмысленный, одухотворенный, и присутствие интеллекта в чертах лица. Она была умной девушкой, но повела себя как меркантильная дура. Не нужен ей был милиционер, поэтому она ушла от меня к успешному, как было сказано, мужчине. Купилась на бизнесмена, у которого была дорогая машина и особняк в черте города. Купилась, но просчиталась. Этот успешный мужчина оказался банкротом, и его машина вместе с домом ушли за долги. Впрочем, ко мне Оксана не вернулась. Да и я за ней не бегал. У меня появилась другая девушка, не такая умная, но не менее красивая. Катя хотела выйти за меня замуж, но я сбежал от нее. После того как мы с Оксаной расстались, я перестал думать о женитьбе и пошел по жизни, как матрос — по морям, по волнам, нынче здесь, завтра там. Хотя давно уже пора было прибиться к берегу. Как-никак четвертый десяток разменял.
