– Шоу уже началось, – отвечаю я абсолютно индифферентно.
Кейт плывет между столиками, то и дело присаживается на колени мужчин. Те постепенно заводятся. Минут через сорок появятся проститутки.
– Оставь в покое этого парня, – произносит блондинка спокойно и властно. – По крайней мере, он честно зарабатывает свой хлеб. В отличие от твоего братца.
Пружина, взведенная в Доноване, срабатывает мгновенно. Он с оттягом бьет женщину по лицу. На ее щеке тут же вспыхивает алое пятно.
Ненавижу, когда бьют женщин. Особенно красивых и при мне. Тем более если это делают такие ублюдки, как Алекс. В подобных случаях сознание мое отключается, кулаки начинают жить собственной жизнью.
Хук левой приходится точно в скулу. Алекс коротко вскрикивает, распяливает рот, выпучивает глаза и тут же получает мощный джеб в шею. Он инстинктивно поднимает руку, пытается отступить, и я добиваю его коронным апперкотом. Этот удар приходится точно в висок.
Донован лежит на полу, ногами к входу. Кровь, стекающая из уголка рта, расползается на лацкане его пижонского плаща. Левая рука нелепо подвернута назад. Глаза немигающе смотрят в заплеванный угол.
– Ты убил его, – тихо произносит леди.
– Превышение необходимой обороны, – непослушными губами шепчу я, пытаясь собраться с мыслями.
– Его старший брат – сам Джеки Донован. Он найдет тысячу способов отправить тебя на электрический стул. Этот Джеки – страшный человек и… мой муж.
Тут передо мной наплывом появляется лицо леди. Она прекрасна настолько, что я на секунду забываю, что только что убил человека. В ее глазах нет затравленности и страха – только тоска и боль.
– На улице не было ни единого человека, так что нас никто не видел, – произносит она на удивление ровным и ясным голосом. – Публика в зале пялилась на стриптизершу, им было не до нас. Подними его и затащи в какую-нибудь каморку. Я тебе помогу.
2
Чрево печи крематория злобно гудит раскаленным газом. По шершавым стенам и переплетениям труб пляшут кровавые блики пламени. В антрацитной полутьме белеет лицо оператора печи – маленького горбуна с печальными глазками и удивительно широкими ладонями. Он ловко укладывает в гроб тело Алекса Донована и толкает его на резиновую ленту транспортера.
Левая часть головы Алекса перемазана кровью. Наверное, я раздробил ему височную кость. Мистер Джулиан Демпси зря настаивает на резиновой дубинке как на безопасном оружии. Я могу отправить человека на тот свет одним ударом кулака. Я ведь сам по себе оружие.
– Вот деньги. – Миссис Донован протягивает горбуну пачку купюр.
Выглядит она очень спокойно – словно всю жизнь только тем и занималась, что сжигала убитых в крематории Первого городского кладбища. После моего рокового удара в голову Алекса она действовала весьма хладнокровно. Побежала под дождь, поймала такси и куда-то уехала.
Не успел я затащить мертвеца в подсобку и утереть пятна крови в углу, как у служебного входа встал автокатафалк с горбуном за рулем. Теперь, спустя каких-то полчаса, то, что недавно было мистером Алексом Донованом, лежит в деревянном ящике, который сейчас отправится в жерло газовой печи.
Котельная полнится плотным, шершавым смрадом сгораемого газа. Он причудливо переплетается с ароматом духов моей спутницы, сладковатым и дурманящим, словно у тропических цветов.
Горбун ловко пересчитывает деньги, кивает и нажимает кнопку на пульте. Зловеще скрипят катки, хищно урчит двигатель, и безразмерная лента с гробом медленно вползает в двухстворчатый шлюз.
– Надеюсь, это останется между нами, – ровным голосом напоминает миссис Донован.
– Я бы сделал для вас это и без денег, – отвечает горбун, внимательно наблюдая за тем, как гроб исчезает в разверзшемся жерле. – Я обязан вам тем, что еще жив.
Я ощущаю легкое головокружение, будто пропустил хук. Атмосфера в котельной невыносима. Зловоние сжигаемой плоти забивает мне ноздри. Надо срочно глотнуть свежего воздуха, иначе я сдохну.
Миссис Донован смотрит на часы.
– Ты отсутствуешь на работе уже более получаса, – констатирует она спокойно и властно. – В «Глубокой глотке» могут хватиться в любой момент. Тогда у тебя не будет алиби.
Мы выходим во двор крематория. Слева, за забором, темнеют огромные кресты, удивительно похожие на виселицы. Справа, по Стейт-стрит, проносятся табуны автомобилей.
Дождь усиливается. Мутные потоки несутся по тротуару, с ревом исчезают в решетках канализационных сливов. Холодные крупные капли лупят по моей бритой голове, стекают за шиворот.
– Вот тебе зонтик. – Миссис Донован протягивает мне тяжелый черный цилиндрик в шелестящем чехле, неуловимо напоминающий пистолетный глушитель. – Не надо, чтобы у тебя на работе знали, что ты мок на улице.
– Как я смогу его вернуть?
Она протягивает мне визитку и говорит:
– Позвони завтра вечером, если будешь свободен.
На визитке значится: «Алиса Донован, психоаналитик».
3
Я честно стою у входа в «Глубокую глотку» до самого утра и думаю о ней, Алисе Донован. О ее прекрасном профиле, золотых волосах, трогательной ямочке на подбородке. Я пытаюсь воскресить в памяти аромат ее духов, шелест платья и тембр голоса. Я пытаюсь понять, что же привело ее в «Глубокую глотку» вместе с Алексом, почему она так спокойно отреагировала на смерть брата своего мужа и решила помочь мне? Что же, черт возьми, означают загадочные слова о первом встречном?
Тем временем все вокруг меня происходит по привычному сценарию. После окончания стриптиза в бар слетаются проститутки из Старого города. Они все на одно лицо, молодые хищницы с накладными ресницами, в разноцветных париках. Затем появляются девочки-подростки – торговки презервативами, энергетиками и виагрой. Они завистливо смотрят на проституток, обсуждают их косметику, платья и ежедневные заработки.
У Кейт сорок пять минут отдыха. Она идет в свою раздевалку, по пути спешно достает из сумочки коктейльную трубочку. Кейт – кокаинистка со стажем. Говорит, что без этого давно бы сошла с ума.
Вскоре появляется наш босс, Джулиан Демпси – улыбчивый лысый толстяк, в прошлом помощник шерифа. Он профессиональным взглядом оценивает зал, прикидывая, сколько сегодня оставил тут каждый посетитель.
– Как дела, Фил? – Демпси с подчеркнуто простецкой улыбкой похлопывает меня по плечу. – Много сегодня челюстей поломал?
– Как обычно, мистер Демпси. – Я дежурно улыбаюсь в ответ. – Все как обычно.
Кажется, моего получасового отсутствия тут никто не заметил. Я даже успел вытереть голову, сменить рубашку с брюками. Свеж и чист, будто бы никуда и не выходил.
Тяжелее всего приходится после трех часов ночи, когда клиенты и проститутки покидают комнаты свиданий на втором этаже. Кто-нибудь обязательно отказывается платить, кто-то норовит сунуть фальшивую купюру, а кто-то – и вовсе удрать, оставив девушку без заработка. Так что без мордобоя или даже пистолетной пальбы обычно не обходится.
