Я пытаюсь сопротивляться, но меня тут же успокаивают несколькими ударами в челюсть, затаскивают в операционную и швыряют на стол. Фиксируют ремнями руки, ноги, туловище, голову. Включают хирургическую лампу. Ослепляющий свет бьет в глаза. Я зажмуриваюсь и слышу лязг железа.
Глаза слезятся от яркого света, но я вижу, как урод достает из металлического ящика мои инструменты и раскладывает рядом на столике. Вот это уже действительно страшно. Одно дело, когда тебя избивают, – рано или поздно ты теряешь сознание. Но сейчас, судя по всему, меня будут пытать. Долго и с наслаждением.
– Док, через пару минут ты пожалеешь, что родился на свет. Я буду отрезать от тебя по кусочку и смотреть, как ты мучаешься. С чего начнем? С ушей? Носа? Почки, печени? Или, может, для почина снять с тебя скальп?
Я почти ничего не вижу, ослепленный лампой. Сердце колотится от страха. Я совершенно забываю про боль в паху и челюсти. Единственная мысль, которая пульсирует в мозгу, – скорее бы смерть. Пусть все закончится как можно быстрее.
– Режь печень. Все равно она мне уже без надобности!
Мой расчет прост: если они вскроют мне живот, я тут же отключусь. А там и смерть не за горами.
– Вижу, у тебя стальные яйца. Что ж, будь по-твоему. С какой стороны печень, не подскажешь? Ну и не надо. Сейчас сами выясним.
Я чувствую приближение холодного скальпеля к животу. Зажмуриваюсь и стискиваю зубы. Внезапно раздается выстрел, за ним еще два. Свет лампы гаснет. Я открываю глаза и сквозь туман вижу женский силуэт.
– Мануэль! С тобой все в порядке?
– Бетти?!
Туман в глазах рассеивается, и я вижу перед собой мою малышку. В руке у нее пистолет с глушителем. Рядом, на полу, трупы фермера и его громил. Девушка бросается ко мне и крепко обнимает.
– Там, в прихожей, еще один!
– Я с ним разобралась в первую очередь, – с улыбкой отвечает моя спасительница.
Сначала я вытащил ее с того света, теперь она спасла меня. Сам не знаю, почему так получается, но в голову лезут дурацкие мысли. Как она здесь оказалась? Почему вдруг решила приехать? Откуда Бетти достала пистолет?
Какой же я неблагодарный!.. Она ведь сама говорила, что небезразлична ко мне. А насчет пушки – такой сейчас даже школьника не удивишь.
– Я знала, что успею, спасу!.. Я люблю тебя!
Я покрываю поцелуями ее лицо. Бетти не выдерживает и начинает рыдать, всхлипывая и прижимаясь ко мне.
9
Мы потеряли счет времени. Нет, это оно потеряло нас, и теперь мы зависли в блаженной полудреме навечно, как мухи в янтаре, не открывая глаз, не размыкая рук. Счастье – это когда та женщина, которую ты ждал всю свою проклятую жизнь, мирно спит у тебя под мышкой. Невесомые тонкие простыни и шелковистая кожа.
Сквозь плотно сдвинутые тяжелые портьеры долетает только рокот залива, умиротворяющий шепот волн. Мы любили друг друга в этих теплых волнах, подхватывали их ритм. Дыхание воды сливалось с нашим, учащенным и полным страсти.
Мы здесь были всегда. Мы никогда не расстанемся.
Мои пальцы сверхчувствительны и осторожны. Я совершаю сотую, тысячную прогулку по всем этим дивным изгибам, сокровенным лабиринтам тела моей любимой. Легко прикасаюсь к маленькому розовому шраму на ее нежном животе. Если бы не он – мы бы никогда не встретились.
Бетти что-то шепчет во сне, и я целую уголок ее изумленных губ. Она улыбается, потягивается всем телом, потом прижимается ко мне с такой естественностью и доверчивой грацией, что моя кровь воспламеняется с новой силой. Мои поцелуи уже не так спокойны и легки, губы не ласкают, а требуют.
Бетти отдается мне. Вся без остатка. Она податлива и нежна, протекает сквозь меня как вода. Ее гибкость сводит меня с ума. Я ни с одной женщиной не устраивал таких сумасшедших танцев в постели. Бетти ласкает меня и раздирает на части. Она меня любит, моя Бетти.
Из ее разгоряченных прокушенных губ срывается стон высшего наслаждения. Я проваливаюсь в ту блаженную невесомость, где бывают лишь влюбленные и, возможно, святые.
День за окнами уверенно перевалил за середину. Мы до сих пор в постели, и никакого желания куда-то двигаться у нас нет. Бетти уютно устроилась у меня под боком, мы лениво потягиваем шампанское из запотевших бокалов и радуемся. Чему? Да просто тому, что живы и есть друг у друга. Еще вчера я мог бы лежать выпотрошенным полутрупом, опоздай Бетти хоть на несколько минут.
Я не выдерживаю и спрашиваю о том, что не давало мне покоя долгими ночами. Зачем она меня выбросила из машины тогда, на дороге?
Девушка приподнимается на локте, смотрит на меня долгим испытующим взглядом, потом заявляет:
– Глупый! Ты так и не понял? За мной охотятся все – Долли с ее ищейками, полиция и синдикат. Нас убили бы вдвоем, вместе или по отдельности, если бы узнали, что ты меня спас. А по доброй воле ты бы меня не оставил, я знаю. Вот и пришлось!.. Ты не ушибся тогда?
Я умиляюсь наивности ее вопроса.
– Нет, милая. Я же мужчина, к тому же врач. Кстати, должен сознаться тебе кое в чем. Когда ты меня выбросила… в общем, я угодил к копам. Они спрашивали о тебе. Я был зол и назвал им твое имя. Прости. А еще мне устроили теплый и дружеский прием девочки в Старом городе. У них есть такое уютное деревянное кресло с кучей всяких приспособлений и застежек. Да. Усадили меня как короля и тоже интересовались тобой.
Брови Бетти изумленно ползут вверх:
– Тебя пытали?
– Собирались, но мамаша по какой-то своей прихоти не позволила девочкам отпилить мне ногу. Попутно она вывалила целую кучу презабавных фактов о тебе. О том, например, что ты виртуоз мачете, любишь рубить головы направо и налево, искромсала в куски уйму людей…
– Ложь-ложь-ложь! – Бетти прерывает меня.
Ее глаза полны слез, лицо раскраснелось от негодования. Маленькие кулачки аж побелели.
– Они все врут, чтобы выгородить этого ублюдка, который меня чуть не изнасиловал и не убил. Он ведь уже и задаток переслать успел мамаше, а та и рада стараться. Господи, сколько в этом мире мерзости и вранья! Будто кому-то выгодно, чтобы все были замараны грязью, стали нечисты. А когда им не удалось меня убить, поймать и сломать, они решили замарать меня перед тобой. Единственным человеком, которым я дорожу. – Она поворачивает мокрое от слез лицо ко мне, умоляюще смотрит своими фиолетовыми глазами. – Скажи, им ведь это не удалось? Мануэль, ты должен мне верить. Я очень тебя люблю. Мы должны всегда быть вместе. – Она покрывает мое лицо поцелуями, и я чувствую вкус ее слез на своих губах.
Господи, это ангел, непорочное дитя, гонимое и оболганное буквально всеми! Как я могу ей не верить? Мы сидим, крепко обнявшись, и чувствуем себя небольшим островком любви в бескрайнем море лжи и насилия.
Этот мотель у залива, почти за городом, – чудесное место, но нас тут найдут в два счета. Пусть полиция и не вышла на Бетти, но теперь они начнут активно искать меня. Ведь в моем холостяцком гнездышке лежит куча трупов, причем один из них – блондинка мамаши Долли. Так что я теперь под двойным подозрением.
