— Не пассажир? А кто тогда? Член экипажа?
— Судя по состоянию тела, убийство произошло в то время, пока теплоход стоял у берега, — принялась объяснять Кира свою мысль друзьям. — Вспомните, когда мы с вами возвращались назад, кто-нибудь спросил у нас билет, пропуск или что-то в этом роде?
— Нет.
— В том-то и дело. Любой, приехавший в деревню, мог прийти на причал, взойти на борт нашего теплохода, найти каюту Надежды Сергеевны и задушить тут старуху.
— Так уж и любой? — усомнилась Кира.
— Ну, не любой, а тот, кто знал, кого он должен искать, и знал, где искать. Если этот человек знал, на каком судне отправляется в путешествие Надежда Сергеевна, он мог в нужный день приехать в Мандроги и, дождавшись прибытия нашего теплохода, взойти на борт.
— Но кто мог гарантировать, что Надежда Сергеевна останется в каюте?
— Никто.
Самочувствие Надежды Сергеевны ухудшилось внезапно. И о том, что она не пойдет на экскурсию на берег, все узнали в самый последний момент.
— Да и вообще, кто это мог быть? Что за человек мог желать зла Надежде Сергеевне настолько, чтобы убить ее?
— Надо спросить у Ларисы, не было ли у ее матери каких-то врагов. Возможно, Надежда Сергеевна получала в последнее время какие-нибудь угрозы или что-то в этом духе.
Все были с этим согласны. Но тут вернулся Игорь, который отдышался в коридоре и был способен вновь участвовать в общем расследовании.
Он выдвинул свою версию, произнеся:
— А что, если бабушка специально осталась на теплоходе?
— В смысле?
— В том смысле, что она знала своего убийцу и специально назначила ему встречу у себя в каюте в то время, как все будут на берегу.
— И зачем ей это понадобилось?
— Возможно, она хотела поговорить с этим человеком о чем-то крайне важном. О том, что ей хотелось бы сохранить в секрете. И саму встречу с этим человеком тоже.
Версия Игоря показалась друзьям интересной. Так как в каюте им делать больше было нечего, Кира осторожно положила обратно под койку найденную пуговицу, а потом они все вышли из каюты, закрыв за собой дверь.
Затем Кира торжественно протерла ключ и вернула его Игорю.
— Надеюсь, ты не станешь болтать полиции о том, что мы были на месте преступления?
— Надейся.
Игорь был в своем репертуаре — невыносимо вредный и избалованный маменькин сынок и бабуленькин внук.
— Пойдем к твоей маме, поговорим о бабушкиных врагах.
— У бабушки врагов не было!
— Совсем никаких?
— Совсем!
— Ты же сам сказал, что у нее могла быть встреча со знакомым ей человеком.
— С другом!
— Друзья не убивают. Во всяком случае, так — точно не убивают.
— Бабушка всем делала добро, — талдычил Игорь. — Ее все любили.
За то, что это было, мягко говоря, неправдой, Леся могла поручиться с вероятностью сто процентов. Да и сам Эдик счел нужным напомнить Игорю о том, что Надежда Сергеевна за короткое время дважды оскорбила его жену, его самого и, вполне возможно, еще кого-то.
— Но ни я, ни Леся бабушку не убивали. Мы в это время были на берегу, у нас есть алиби. Мы все постоянно были в обществе друг друга.
Подозрительный взгляд Игоря и его гримаса говорили о том, что он ни черта не верит в алиби друзей, да еще алиби, подтвержденное ими же самими.
Но Эдик мужественно сдержался, не обратил на эти взгляд и гримасу никакого внимания и продолжил:
— Бабушку убил кто-то другой. Но этот человек не взял у нее ни украшений, ни денег. Значит, его целью было убийство исключительно ради самого убийства. Значит, причиной была ненависть к старухе.
Игорь выглядел смущенным. Кажется, раньше ему такие мысли в голову не приходили.
И Эдик усилил нажим на брата:
— Нам надо расспросить твою маму, может, она что-то знает об этом человеке!
— Пойдемте, — хмуро кивнул головой Игорь. — Может, и впрямь вы не виноваты и бабушку убил кто-то другой.
Но при этом в его голосе звучало такое глубокое сомнение, что друзьям даже стало смешно. Хотя, видит бог, в ситуации не было ничего веселого. Та маниакальность, с какой Игорь пытался упрятать за решетку всю их компанию или по крайней мере хотя бы кого-то одного, могла плохо обернуться для четырех друзей.
Тетю Ларису они нашли в каюте у родителей Эдика.
— Вот так-то вот, Арсюша, — твердила женщина, утирая красные глаза и шмыгая носом, — сироты мы с тобой нынче. Нашей дорогой мамочки больше нет с нами.
Арсений Иванович сидел молча. Но его жена была куда более эмоциональной натурой. Она не могла реагировать на полученное ужасное известие подобным образом и, увидев сына, тут же воскликнула:
— Что же теперь будет, Эдик? Кто это сделал?
— Не знаю. Игорь вот, например, думает, что это я или Леся.
— Что?
Екатерина Леопольдовна возмущенно уставилась на Игоря. Да и сама Лариса, утерев в очередной раз слезы, посмотрела на сына с укором.
— Что это значит, Игорь?
Отвага была Игорю совсем не свойственна. Когда он кидал свои обвинения в лицо Эдику и Леси, рядом не было старших, которых он все же побаивался. Но и при них он сдался не сразу:
— А что я?.. — пробурчал он. — Только и сказал, что у Леси и Эдика была причина, чтобы ее ненавидеть. Вот и все, что я сказал.
— Тогда и нас с Арсением тоже в убийцы запиши! — пылко воскликнула Екатерина Леопольдовна. — Приятно ли нам было слышать, как бабушка нашу невестку позорит? И Светлану — маму Леси — тоже во враги запиши! И потом… что же ты про самого себя не упомянешь? Тебе бабушка тоже не раз и не два строгие выговоры учиняла. А в последнее время так еще и с нагоняями.
Игорь окончательно насупился:
— Я бабушку любил.
— И мы любили. И Эдик, и Леся, и даже я! Согласна, характер у старухи был непростой, но ведь все мы с годами лучше не становимся. Надо было терпеть, что мы все и делали.
— Только, видать, у кого-то эта терпелка лопнула.
Вперед выступил Лисица.
— Давайте не будем ссориться между собой, — произнес он разумные слова. — От ссор мало проку. Нам надо обдумать, у кого из посторонних людей, кто совсем не был расположен к вашей бабушке, могло хватить духу ее прикончить. Кто-то, кому была выгодна ее смерть. Кто-то, кто мог извлечь из этой смерти выгоду.
При этих словах Лариса, ее брат и его жена дружно побледнели. Это было настолько заметно, что даже Эдик нахмурился.
— Вы что-то знаете? — спросил он у своих родителей.
