Арсений Иванович помотал головой отрицательно. Но его жена не была столь категорична.
— Мне кажется, мы должны сказать детям всю правду о маме, — произнесла она, выделив слово «всю».
— Не надо! — неожиданно взмолилась тетя Лариса.
— Катя, молчи! — приказал жене папа Эдика.
Но камень уже был брошен в воду, круги от него разошлись по всей поверхности. И Эдик приступил к маме:
— Скажи… Ты на кого-то думаешь?
— Не то чтобы это был какой-то конкретный человек. Но версия у меня есть.
И женщина вопросительно взглянула на мужа.
— Арсений, скажи лучше ты.
Тот молчал.
— Арсений, ты что, не хочешь, чтобы убийца был найден?
Снова молчание.
— Сейчас ты, возможно, покрываешь убийцу! — сердито произнесла Екатерина Леопольдовна. — Скажи правду, тут все свои! Или тебе придется выложить правду полиции!
Видимо, упоминание о том, что полиция в самое ближайшее время получит законное право вмешиваться в дела его семьи, возымело свое действие. И Арсений Иванович наконец нарушил затянувшееся молчание:
— В общем так… — пробормотал он. — Скажу, уж коли пришлось. Но хочу, чтобы все, мною сказанное, осталось между нами. Никто из посторонних не должен знать о том, чем занималась мама.
Вступление было настолько жутким, что все невольно затрепетали. Что же такое могла сделать Надежда Сергеевна, чтобы вызвать у своего сына такие чувства? Но все оказалось совсем не так страшно, как ожидали друзья.
Когда Арсений Иванович заговорил, у всех вырвался вздох облегчения:
— Иногда мама давала людям деньги в долг, — произнес он.
— И это все?
— Подчас речь шла об очень крупных суммах. Доходило и до миллиона, и до двух, и даже до нескольких миллионов.
Эдик с удивлением взглянул на отца:
— У бабушки были в наличии такие большие деньги? Я не знал.
— Ну, теперь знаешь.
— Но помочь человеку в трудную минуту — разве за такое убивают? И потом, бабушка никогда не скрывала, что многим в своей жизни она помогла.
Арсений Иванович молчал. Ему на помощь пришла его сестра.
— Мама давала деньги не просто так, — со вздохом призналась она.
— Не просто так? А как же?
— Под проценты. Порой под очень большие проценты.
— Это что же?.. — поразился Эдик. — Бабушка занималась ростовщичеством?
Лариса кивнула и отвела глаза в сторону. Друзья подавленно молчали. Они не были высокого мнения о собственных моральных и нравственных качествах, но все же давать деньги в рост под проценты — это им и в голову не могло прийти. Неужели Надежда Сергеевна этим промышляла?
Кира же думала о том, что не зря старуха не понравилась ей с самого начала. Процентщица! Самое мерзкое из существ рода человеческого. Недаром Достоевский руками Раскольникова убивает именно такую бабку. Если у Киры имелись свободные деньги, которые были нужны ее друзьям или родным и они просили об одолжении, то Кира легко и даже с радостью давала людям требуемую сумму. А дав, никогда не требовала с должника не только процентов, но и вообще возврата. Рассуждала так: если у человека есть совесть и появятся деньги, он их и так вернет. А если совести нет, то нечего с таким человеком и общаться.
Но Лисицу заинтересовало другое.
— А кому Надежда Сергеевна давала деньги в рост? Знакомым?
— Сначала, да, она давала только знакомым. Но потом круг ее клиентов расширился. Стали приходить люди малознакомые или вовсе не знакомые.
— И как давно ваша бабушка этим занимается?
Лариса и Арсений Иванович принялись вспоминать, и получилось, что всю свою жизнь их мать занималась этим бизнесом.
— И в советские годы у нее были клиенты, конечно, не так много, как в последнее время. Но и капитал у мамы в ту пору был еще не так велик.
Хорошенько наладив свой бизнес, старуха выдавала людям кредиты под залог вещей, машин, квартир, домов или любого другого обеспечения.
— А если люди не могли вовремя вернуть ей деньги?
— Она никогда не торопила с возвратом долга, — пробормотала Лариса.
— Но когда сумма долга превышала сумму залога, надо думать, ваша мама свои деньги тем или иным путем все же себе возвращала?
— Ну да. Но это же бизнес! Поймите это!
Хорошенький бизнес — оставлять людей без крыши над головой. Мало того, что этим сплошь и рядом занимаются недобросовестные банкиры, но если еще и рядовые граждане начнут следовать этому примеру, то что же тогда станется со всеми нами? Да еще, если Надежда Сергеевна давала деньги в рост своим друзьям, а потом их обирала? Это уж вовсе ни в какие ворота не лезет. Это не просто бизнес, это уже подлость.
Все были потрясены услышанной новостью.
— Наша бабушка — ростовщик!
Эдик с недоумением смотрел на отца и тетку.
— Почему вы мне об этом не рассказывали?
— Понимаешь… такое дело… не хотелось распространяться особо.
Ситуация и впрямь была не очень красивая. Но вместе с тем друзья отдавали себе отчет, какое богатое поле для сыщицкой деятельности в себе скрывает полученная ими информация.
— И много у бабушки было… м-м-м… клиентов?
Арсений Иванович обменялся с сестрой взглядами:
— Да, прилично…
— Ну а все же? Точное число?
Точного числа ни Арсений Иванович, ни Лариса не знали. Но Лариса, как наиболее близкий Надежде Сергеевне человек, склонялась к тому, что клиентов, которые были должны старушке деньги, было около десяти человек. Из них трое вызывали у Ларисы наибольшие подозрения.
— Про одного из них мне мама даже говорила, что, похоже, придется прибегнуть к услугам Беси.
— Кого? — неожиданно вздрогнула Леся. — К чьим услугам, вы сказали?
Лариса вздохнула и повторила:
— Беся.
— Беся — это бабушкин компаньон? — заинтересовался и Эдик тоже.
— Можно сказать, что и так, — кивнула головой Лариса. — Вообще-то мама старалась не обращаться к услугам Беси, ведь он действовал порой… очень жестко. А мама избегала всякой жестокости, она всегда жалела своих должников и не уставала повторять им это.
Сначала обложить человека, а потом пожалеть о его горькой участи, может, и поплакать над ней. Но будет ли должнику прок от таких слез крокодилицы?
— Но кто это такой Беся? — продолжал любопытствовать Эдик. — Бандит, что ли?
— Я не знаю. Не думаю, чтобы мама общалась с бандитами. Не так она была воспитана. Да и вряд ли бандит стал бы терпеть мамино отношение.
