— Где Альф Санде?
— В Стейнбергдалене.
Я провел ладонью по лицу. У меня закрывались глаза. Бренди меня согрел и подбодрил, но не избавил от головокружения.
— Почему ты оставил его в Стейнбергдалене? — спросила она.
— Его ранили, — ответил я. — Пуля попала ему в плечо.
«Ну почему она продолжает меня расспрашивать? — думал я. — Разве не видно, что я не хочу разговаривать? Но я должен был о чем-то ее спросить. Что-то о том, что она сказала. Ах, да».
— Что ты имела в виду, когда сказала, что не могла ждать, пока слетятся все стервятники?
Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами.
— Его ранили в плечо? Как это произошло? Что случилось?
Я с трудом встал. Ноги подкашивались, а голова продолжала кружиться. Подойдя к плите, я пытался согреться, впитывая исходящее от нее тепло.
— Еще бренди есть? — спросил я, и собственный голос показался мне чужим.
— Да, — ответила она, доставая флягу.
Я налил немного бренди в стакан и добавил горячей воды из чайника. Я медлил пить, грея руки и вдыхая аромат горячего напитка.
— Не беспокойся о Санде, — произнес я. — С ним все будет в порядке. Пуля навылет, кость не задета. Я хочу знать, что случилось в Финсе. Кто был в отеле? — Я немного отпил из стакана. Боже мой! Какое чудо горячий бренди для человека, который окончательно выбился из сил. — Дахлер тоже там? — спросил я.
— Да. Он приехал на поезде вместе с нами. — Она заколебалась. — Потом явился Йоргенсен. Он приехал на поезде из Осло.
— Йоргенсен? — Я резко развернулся к ней. — А ему что там надо?
— Я не знаю.
Йоргенсен в Финсе! Кто-то наверняка навел его на след Фарнелла. Или это просто невероятное везение?
— Он собирался там остановиться? — спросил я. — Или он ехал из Осло в Берген, неожиданно увидел Дахлера и решил переночевать?
Но она покачала головой.
— Нет, я думаю, он приехал с целью остановиться. Дахлер был в баре, поэтому Йоргенсен не мог увидеть его из поезда. Он вошел с чемоданом и сразу заказал номер.
— На одну ночь?
— Нет. Он сказал регистратору, что не знает, сколько пробудет в отеле.
— Он привез с собой лыжи?
— Нет, и лыжной одежды у него тоже не было. Но я слышала, как он договаривался о прокате всего, что ему понадобится.
— Как он отреагировал, когда обнаружил в отеле Дахлера?
Я вспомнил о телефонном звонке Дахлера из Фьерланда. Кто-то же должен был связаться с Йоргенсеном.
— Я не присутствовала при их первой встрече, — ответила Джилл. — Но когда я вечером вошла в бар, оба уже были там. Билл, что связывает этих двух людей? Йоргенсен явно не из пугливых. Но он боится Дахлера. А Дахлер… Я не знаю… Такое впечатление, что он чему-то втихомолку радуется. Напряжение между ними чувствовалось даже в битком набитом баре. Йоргенсен вообще вздрогнул, когда увидел меня. Потом он покосился на Дахлера. Дахлер мне слегка поклонился. Но он все время смотрел на Йоргенсена с этой своей кривоватой улыбкой. И глаза у него странно блестели. Это… у меня даже мороз по коже пошел от этого взгляда.
Я подошел к столу и подтащил одну из скамей к плите.
— Где Кертис? — спросил я, усаживаясь на скамью.
— Все еще в отеле. — Она откинула прядь светлых волос, упавших ей на лицо. В холодном свете, проникавшем в хижину сквозь залепленное снегом окно, ее кожа казалась очень бледной. — Я ушла, когда он еще спал. Утро было такое чудесное, и я хотела предостеречь Джорджа.
— Предостеречь его? О чем?
— О полиции. Я забыла тебе рассказать. Они приехали в Финсе вчера поздно вечером. Офицер и с ним еще шестеро. Офицер немедленно доложил об их прибытии Йоргенсену. — Она наклонилась вперед и коснулась моей руки. — Ты дрожишь. Выпей еще бренди, а я дам тебе одеяла. Они там, в шкафу. — Джилл встала со скамьи. — Ассоциация отелей поддерживает эту хижину в порядке для лыжников, которые заблудились в тумане или метели.
Спустя мгновение она уже вернулась с двумя тяжелыми одеялами и помогла мне укутаться. У меня не было сил возражать или сопротивляться. И я действительно продрог до костей, несмотря на выпитый бренди. Я приготовил себе еще один напиток и попытался сосредоточиться. Дахлер — Йоргенсен — полиция… Все собрались в Финсе. Что это означает? И куда может пойти Фарнелл? Он воспользуется метелью, чтобы оторваться от Ловааса. В этом не было ни малейших сомнений. Но куда он пойдет потом? Я посмотрел на окна. Они были почти полностью залеплены снегом. Сквозь мутные стекла едва виднелись темные хлопья, гонимые сильным ветром. Он мог явиться сюда. Но он мог и пойти дальше. И если он пойдет дальше, то куда? В Финсе?
Как будто прочитав мои мысли, Джилл произнесла:
— Джордж собьет Ловааса со своего следа, как ты думаешь?
— Да, — уверенно ответил я.
— Но куда он направится потом? Если он захочет спуститься в Финсе…
Она осеклась. И снова я задумался над тем, что для нее сейчас означает Фарнелл. Она была такой холодной и отчужденной, но одновременно утонченно красивой в своем темно-синем лыжном костюме и красном шарфе. Красные шерстяные перчатки лежали на полу у ее ног. Она была из тех девушек, которые никогда не отступают от намеченного плана.
— Ты все еще влюблена в Фарнелла? — неожиданно спросил я, и мой голос прозвучал грубо и резко в глубокой тишине хижины.
Она посмотрела на меня.
— Тебе не следовало об этом спрашивать, — тихо произнесла она. — Во всяком случае, сейчас.
— Пожалуй, — угрюмо откликнулся я.
У меня не было сил спорить или настаивать на ответе. И лишь много позже я сообразил, что она уклонилась от прямого ответа.
После этого мы не разговаривали. Я сидел, нахохлившись, у огня. Мне хотелось впитать в себя весь его жар. Постепенно моя дрожь унялась. Я снял ботинки и надел чистые носки. От струящегося от плиты тепла меня начало клонить в сон. В хижине царила мертвая тишина, как будто в ожидании какого-то сигнала. Снаружи завывал ветер. Он сотрясал окна и даже массивные бревна, из которых были сложены стены. Шум снега доносился до нас, пробиваясь сквозь вой ветра. У меня начали закрываться глаза. Я чувствовал, что засыпаю.
Внезапно Джилл встрепенулась.
— Что это? — спросила она.
Я моментально проснулся.
— Что?
— Мне кажется, там кто-то есть.
Я прислушался, но кроме шума ветра и снега ничего не услышал.
— Никого там нет, — сонным голосом ответил я. — Что ты услышала?
— Мне показалось, я услышала голос.
Она встала и подошла к окнам.
— Сюда никто не придет, — ответил я. — Ловаас и его помощник где-то там, в буране. Они никогда не найдут это место. А Фарнелл, наверное, уже далеко.
