У небольших северных ворот в узком переулке ждали лошади. Когда ворота открыли, Мустафа Зиндара, бин-Шибам и остальные члены совета выехали во главе своих отрядов. Они пробились через нападающих, которые попытались преградить им путь, и ускакали в сторону пальмовых рощ и орошаемых полей. Дориан с минарета смотрел им вслед. Он услышал шаги на мраморной лестнице и повернулся с саблей в руке. И в первое мгновение не узнал сына под маской грязи и сажи.
– Пойдем, отец, – сказал Мансур, – надо спешить.
Они сбежали по лестнице вниз, туда, где в мечети их ждали Истаф и еще десять человек.
– Сюда. – Из тени появился имам и жестом показал направление. Они пошли за ним, и имам провел их через лабиринт переходов. Они оказались перед железной калиткой. Имам ключом открыл калитку, и Мансур распахнул ее.
– Оставайся с Божьим благословением, – сказал Дориан имаму.
– Иди с Божьим благословением, – ответил тот, – и пусть Он снова приведет тебя в Оман.
Они выбежали за калитку и оказались в мрачном переулке, таком узком, что балконы домов на противоположных его сторонах едва не касались друг друга.
– Сюда, ваше величество!
Истаф родился в городе, и эти переулки были полем его игр в детстве. Все побежали за ним и снова выбежали на солнце. Перед ними лежали открытые воды за пристанью, и там их ждала шлюпка с «Духа». Гребцы налегли на весла, и шлюпка устремилась к ним.
В этот момент сзади послышался громкий шум. Толпа турецких и оманских атакующих через одну из улиц выбежала к пристани. Они бежали вперед, их передний ряд ощетинился длинными пиками и яркими саблями. Дориан оглянулся и увидел, что шлюпка на зеленой воде еще на расстоянии пистолетного выстрела от них.
– Держаться вместе! – приказал он, и они образовали плотный круг на верху лестницы, ведущей к причалу; стояли плечом к плечу лицом наружу.
– Аль-Салил! – закричал араб, возглавлявший нападающих. Он был высок и строен и двигался как леопард. Длинные черные волосы относило назад, борода курчавилась на груди.
– Аль-Салил! – снова крикнул он. – Я пришел за тобой.
Дориан узнал этот яростный фанатичный взгляд.
– Кадем, – в то же мгновение узнал его и Мансур, и его голос зазвенел от ненависти.
– Я пришел и за тобой, ублюдок пса и кровосмесительницы суки в течке! – опять крикнул Кадем.
– Сначала возьми меня.
Дориан сделал шаг вперед, и Кадем набросился на него. Их клинки скрестились, Дориан отразил удар в голову и в ответ попытался ударить Кадема в горло. Сталь зазвенела о сталь. Они впервые скрестили оружие, но Дориан сразу понял, что Кадем – опасный противник. Правая рука у него была быстрая и сильная, а в левой он держал кривой кинжал и был готов воспользоваться любой брешью в защите.
– Ты убил мою жену! – рявкнул Дориан, снова нанося удар.
– Благодарю небо за то, что смог выполнить этот долг. Я должен был бы убить и тебя, – ответил Кадем, – за моего отца.
Справа от Дориана сражался Мансур, слева – Истаф; охраняя его с флангов, они старались не мешать ему. Шаг за шагом они отступали к лестнице, и атакующие продолжали их теснить.
Дориан услышал, как нос шлюпки внизу ударился о камень причала, и Кумра крикнул:
– Сюда, аль-Салил!
Ступени были скользкими от водорослей, и Кадем, видя, что Дориан повторно уходит от его мести, бросился вперед. Дориан на верхней площадке отступил еще на шаг, и его правая нога скользнула по влажной поверхности. Он опустился на одно колено и, чтобы сохранить равновесие, вынужден был на мгновение опустить острие сабли. Кадем воспользовался этим. Перенеся весь свой вес на правую ногу, он ударил, целясь в сердце.
В миг, когда отец опустился, Мансур угадал действия Кадема. Он повернулся и приготовился. Кадем всем телом бросился вперед, и на мгновение его левый бок открылся. Мансур нанес удар под поднятую правую руку противника. В этот удар он вложил всю свою ненависть и всю тоску о матери. Он ожидал, что почувствует, как острие глубоко погружается в тело, как плоть сопротивляется и уступает стали. Но лезвие ударилось о ребро, от удара запястье Мансура чуть повернулось, и оружие ушло в сторону. Тем не менее клинок скользнул вдоль грудной клетки Кадема и вышел под лопаткой. Он не задел ни одного важного органа, но от удара Кадем пошатнулся, и его собственный удар, нацеленный в Дориана, ушел в сторону. Кадем отпрянул, а Мансур высвободил лезвие и ударил снова. Ценой огромных усилий Кадем отразил этот удар, и Дориан успел встать.
Отец и сын вдвоем накинулись на Кадема, стремясь убить. Кровь из-под руки Кадема потоком текла по его боку. Шок от удара и сознание того, что ему грозит смертельная опасность со стороны двух опытных фехтовальщиков, окрасили его лицо в цвет грязной патоки.
– Эфенди! – крикнул Кумра из шлюпки. – Уходите. Нас захватят. Бегут новые турки.
Из переулков к ним бежали солдаты.
Осознав опасность, Дориан мгновение пребывал в нерешительности, и этого Кадему оказалось достаточно, чтобы выйти из игры. Он отскочил, его место заняли два сильных турка в бронзовых доспехах и напали на Дориана. Когда он ударил, его клинок отразила кольчуга.
– Хватит! – выдохнул Дориан. – Назад к шлюпке!
Мансур сделал ложный выпад в бородатое лицо одного из турок и, когда тот уклонился, выступил вперед, загородив отца.
– Беги! – крикнул он, и Дориан побежал вниз по ступенькам. Истаф и остальные уже были на борту, и Мансур остался один на верхней лестничной площадке. Его теснила линия пик и ятаганов. Он увидел за спинами нападающих Кадема ибн-Абубакера: рана не затуманила его ненависть.
– Убейте его! – кричал он. – Не позволяйте этой свинье уйти!
– Мансур!
Он услышал крик отца с носа шлюпки, однако понимал, что если попытается сбежать по лестнице, один из солдат пикой пробьет ему спину. Он повернулся и прыгнул через каменный край причала. Пролетев десять футов, он приземлился на одной из банок шлюпки. Тяжелая доска заскрипела под его тяжестью, и он упал вперед. Шлюпка сильно качнулась, и Мансур едва не вывалился за борт, но Дориан перехватил его и удержал.
Гребцы налегли на весла, и шлюпка полетела. Дориан оглянулся через корму и увидел на краю причала Кадема. Тот выронил саблю и зажимал руками рану на груди. Кровь текла между его пальцами.
– Ты не уйдешь от моей мести! – кричал он им вслед. – Кровь моего отца на твоих руках и на твоей совести! Перед лицом Аллаха я поклялся убить тебя. И последую за тобой до самых врат ада.
– Он не понимает, что такое настоящая ненависть, – прошептал Дориан. – Когда-нибудь я надеюсь его научить.
– Я присоединяюсь к твоей клятве, – сказал Мансур, – но сейчас нужно вывести корабли из залива в открытое море. А перед нами – весь флот Заяна.
Дориан встряхнулся, отбрасывая горе и ненависть. Повернувшись, он посмотрел на выход из залива. На виду стояли на якоре четыре больших военных дау и еще две шли под парусами.
