– Кто бы мог подумать, мертвец жаждет плотских утех, – произнес Холидей.
– Он жаждет их даже больше, чем моя вторая жена, – произнес у него за спиной знакомый голос. Оказалось, это пришел Нед Бантлайн. В руке он держал потертый саквояж.
– Привет, Нед. Зачем пожаловали? Опробовать наконец одну из ваших ночных бабочек?
– У Мими нога забарахлила, – ответил Бантлайн, – вот я и пришел подправить ее. Надеюсь, – обратился он к Кейт, – теперь у Мими с ногой все будет в порядке. У меня один из счетчиков дал сбой. Если надо будет еще что-то доделать, вызывайте.
– Хотел спросить, – произнес Холидей, – вы не могли бы сделать новую руку Верджу?
– Я ведь не хирург, – ответил Бантлайн. – Каждая из барышень, что работает здесь, пережила ампутацию определенной конечности, и операцию проводил квалифицированный хирург. Если Верджу отнять руку, то я смастерю ему протез, однако Вердж уперся и не желает никакой другой руки, кроме той, что дал ему Господь.
– Господь мог и лучше о нем позаботиться.
– Ну, это как смотреть, – ответил Бантлайн. – Всевышний берег его до таких лет, до которых маршал Тумстоуна вообще не должен был дожить, – направляясь к парадной двери, механик сказал: – Мне надо торопиться назад, пока Том не закончил работу на день. Может, он сумеет разобраться, отчего этот счетчик не желает работать.
– Спасибо, Нед, – поблагодарила его Кейт.
– Я в спальню, – объявил Холидей.
– Не рановато ли баиньки? – спросила хозяйка.
– Я только рубашку сменить, – терпеливо пояснил дантист.
– Только не говори, что и ты собрался на этот новый спектакль!
– Нет уж, – покачал головой Холидей, – в театр я не иду, но какой прок в чистом белье, если я им не пользуюсь?
– А какой мне прок держать бордель, если ты отстреливаешь моих клиентов? – с улыбкой парировала Кейт.
– Так и быть, – направляясь в сторону спальни, сказал Холидей, – Нед пусть живет.
– Нед – не клиент, – заметила Кейт, догнав его.
– Хочешь сказать, он сам не проверяет в деле Лолу, Мими и других? – спросил Холидей. – Я-то думал, он человек умный.
Он снял рубашку и достал новую из ящика комода.
– Нельзя мне смотреть на тебя голого при свете, – сказала Кейт. – Уже забыла, какой ты тощий, и как мне за тебя страшно.
– Когда мы с тобой ложимся в постель, я в худобе нисколько не теряю, – ответил Холидей, надевая чистую рубашку.
– В кровати от твоей… худобы… кое-что отвлекает.
– Тогда выбирай: либо привыкаешь к моему виду, либо я тебя больше не отвлекаю, – предложил Холидей, застегиваясь.
Кейт подошла к нему и поцеловала в щеку.
– Думаю, привыкнуть я еще могу.
Холидей надел сюртук и вышел из спальни. В салоне он поприветствовал двух полуроботов, коснувшись полей шляпы, а после покинул бордель и направился в салун «Ориентал». Он, впрочем, знал, что большие игры начнутся только через несколько часов.
Дантист присел за столик, и бармен сам принес ему бутылку виски и стакан. Через пару минут в салун вошел Генри Уиггинс в компании лощеного коренастого джентльмена.
– Привет, Док!
– Здравствуйте, Генри, – ответил Холидей. – Присаживайтесь. Ваш друг тоже пусть не стесняется.
– Благодарю, – ответил Уиггинс и вместе с компаньоном прошел к его столику. – Док, познакомьтесь, это Камилл Флай.
– Флай? – переспросил Холидей. – Владелец фотосалона?
Флай кивнул.
– Я видел перестрелку прямо из окна своего заведения.
– Заснять успели?
– Увы, нет, – признался Флай. – Все случилось чересчур быстро.
Уиггинс жестом попросил бармена принести еще два стакана.
– Мы сегодня отмечаем начало нового партнерства.
– Я думал, вы собираетесь работать с Бантлайном и Эдисоном, – припомнил Холидей.
– Так и есть, но не могу же я возить по городам металлическую шлюху. Я не стрелок, у меня такую даму… то есть товар украдут, не пройдет и недели. То же случится и с прочими изобретениями. И потом, как я покажу в действии электрический свет, если на месте не будет источника питания? Так вот, Камилл сфотографирует все чудеса, что я намерен продавать, и размножит снимки на иллюстрированные буклеты для потенциальных покупателей. У меня нет денег оплатить заказ, однако Камилл верит в изобретения Неда и Тома, поэтому окажет услугу в обмен на пятнадцать процентов от моих комиссионных с продаж.
– Поздравляю с заключением сделки, – сказал Холидей и поднял стакан.
– Благодарю, – ответил Флай. – Вот если бы удалось сделать хотя бы один приличный кадр перестрелки, я бы заработал на нем такие деньги!.. – он печально покачал головой. – Впрочем, даже знай я заранее, что затевается бой, все равно бы не сумел снять никого из вас – дым стоял очень плотный. Прямо не знаю, как вы попадали в цели.
– В счет идет только первый выстрел, – с улыбкой ответил Холидей. – Дальше палишь на потеху толпе.
– Вы ведь несерьезно?
– О, еще как серьезно.
– Как дела у Верджила? – спросил Уиггинс.
– Живой, – ответил Холидей. – Правда, не сможет уже играть в эту новую игру…
– Бейсбол?
– Он самый. Однако жить будет.
– Рад слышать. Я пытался быть с ним приветливым, но эти Эрпы… Еще не встречал людей столь мрачных, серьезных и неулыбчивых. Морган чуть лучше остальных, и все же…
– Служба у этих людей такая мрачная и серьезная, что им просто не до улыбок, – заметил Холидей.
– Про вас не могу сказать того же.
– Я понимаю, что жизнь – просто шутка небес, а они – нет.
– Интересно, кто-нибудь еще в мире так думает? – произнес Флай.
– Да, один человек мой взгляд на жизнь разделяет, – ответил Холидей.
– Кто же он?
– Джонни Ринго.
Они проговорили еще с час. Потом Уиггинс и Флай отправились ужинать, а Холидей, прихватив остатки виски, ушел в заднюю комнату, где в гордом одиночестве стал раскладывать пасьянс. В десять часов он выглянул в зал и, не увидев никого из крупных игроков, решил прогуляться до «Птичьей клетки» в надежде встретить идущих со спектакля Уайетта и Моргана.
Он вышел на улицу, повернул, дойдя до Аллен-стрит, и уже направился к театру, что стоял на углу Аллен и Шестой улицы, но примерно в квартале от него заметил в окне бильярдной Уайетта и Моргана. Эрпы играли в пул.
Холидей вошел в бильярдную.
– Партия?
– Короткая получилась, – ответил Морган.
– Как Джози?
