Господин Жербуа поспешно принял банкноты, но возразил:
– Моя дочь не выходит замуж.
– Она не выходит замуж, поскольку вы отказываете ей в своем благословении. Но она мечтает выйти замуж.
– Откуда вы это знаете?
– Я знаю, что молодые девушки часто мечтают без разрешения своих отцов. К счастью, существуют добрые гении, именуемые Арсен Люпен, обнаруживающие тайны этих прелестных существ в глубине секретеров.
– Вы не обнаружили там ничего другого? – спросил мэтр Дэтинан. – Признаюсь, мне было бы любопытно узнать, почему этот предмет мебели стал причиной ваших хлопот.
– Историческая причина, дорогой мэтр. Хотя, вопреки мнению господина Жербуа, в секретере не было никакого иного сокровища, кроме лотерейного билета, о котором я не знал. Я очень хотел его найти и искал давно. Этот секретер из тиса и красного дерева, украшенный карнизом с акантовыми листьями, был найден в укромном домике в Булони, где жила Мария Валевская. И на одном из его ящичков есть надпись: «Наполеону I, французскому императору, от его верного слуги Мансиона». И ниже слова, выцарапанные ножом: «Тебе, Мария». Позже Наполеон позволил скопировать его для императрицы Жозефины. Поэтому секретер, которым любовались в Мальмезоне, всего лишь несовершенная копия того, что отныне составляет часть моей коллекции.
Господин Жербуа вздохнул:
– О! Если бы я знал тогда, у старьевщика, то не колеблясь уступил бы его вам!
Арсен Люпен ответил, смеясь:
– И тогда вы, помимо всего прочего, имели бы существенную возможность сохранить для себя одного билет номер 514 серии 23.
– И это не привело бы к похищению моей дочери, которое все изменило.
– Все?
– Это похищение…
– Но, дорогой мой, вы ошибаетесь. Мадемуазель Жербуа не похищали.
– Мою дочь не похищали?!
– Вовсе нет. Похищение предполагает насилие, а она добровольно стала заложницей.
– Добровольно?! – повторил сбитый с толку господин Жербуа.
– Можно сказать, сама попросила. А как иначе? Чтобы такая умная девушка, как мадемуазель Жербуа, к тому же тайно влюбленная, и отказалась получить свое приданое?! Клянусь, ей легко было объяснить, что другого способа победить ваше упорство не существует.
Мэтр Дэтинан развеселился и вмешался в разговор:
– Самым сложным, видимо, было с ней договориться. Невероятно, чтобы мадемуазель Жербуа позволила незнакомому человеку приблизиться к себе.
– Да нет, конечно же, договаривался не я! Я даже не имею чести быть с ней знакомым. Кое-кто из моих друзей согласился провести переговоры.
– Наверняка белокурая дама из автомобиля, – перебил его мэтр Дэтинан.
– Именно так. После первой же встречи у лицея все было улажено. Все это время мадемуазель Жербуа и ее новая подруга путешествовали по Бельгии и Голландии, проводя время самым приятным и поучительным для юной девушки образом. Все остальное она расскажет сама…
В дверь позвонили: три коротких звонка, потом еще раз и еще.
– Это она, – сказал Люпен. – Любезный мэтр, не могли бы вы…
Адвокат бросился к двери.
Вошли две женщины. Одна бросилась к господину Жербуа. Другая подошла к Люпену. Она была высокого роста, с хорошей фигурой и бледным лицом. Ее блестящие белокурые волосы были уложены свободными локонами и причесаны на прямой пробор. В черной одежде, из украшений – только колье из черной яшмы в пять рядов, но выглядела она изысканно элегантной.
Арсен Люпен сказал ей несколько слов и поприветствовал мадемуазель Жербуа:
– Прошу прощения, мадемуазель, за все эти неприятности, тем не менее, надеюсь, вы не очень тосковали…
– Тосковала?! Я была бы даже счастлива, если бы не мой бедный отец…
– Тогда все к лучшему. Обнимите же его наконец и воспользуйтесь случаем – отличным! – чтобы поговорить с ним о вашем кузене.
– О моем кузене? Что это значит? Я не понимаю…
– Да нет, понимаете. О вашем кузене Филиппе, об этом молодом человеке, чьи письма вы тщательно храните…
Сюзанна покраснела, смутилась и наконец бросилась в объятия отца.
Люпен растроганно смотрел на обоих.
«Как человек бывает вознагражден за добрые дела! Прекрасное зрелище! Счастливый отец! Счастливая дочь! И все это твоих рук дело, Люпен! Эти люди будут благословлять тебя… будут благоговейно передавать твое имя своим внукам… О семья, семья!»
Он подошел к окну.
– А старина Ганимар все еще здесь? Ему так бы хотелось присутствовать при этой трогательной встрече… Нет, его тут нет, никого нет, ни его, ни других… Черт возьми! Ситуация осложняется. Я не удивлюсь, если они уже у входа… Может быть, у консьержа… Или даже на лестнице!
Господин Жербуа вздрогнул. Теперь, когда ему вернули дочь, он обрел и чувство реальности. Арест противника – это полмиллиона для него самого. Инстинктивно он сделал шаг вперед. Люпен, как будто случайно, встал на его пути.
– Куда же вы, господин Жербуа? Хотите меня от них защитить? Не беспокойтесь. К тому же, клянусь, они должны больше переживать, чем я. – И он задумчиво продолжил: – Что, в сущности, они знают? Что вы находитесь здесь и мадемуазель Жербуа тоже, потому что они наверняка видели, как она прибыла с неизвестной дамой. А я? Они не сомневаются, что меня здесь нет. Как я могу проникнуть в дом, который они обыскали сегодня утром от подвала до чердака? Нет, скорее всего, они ждут меня, чтобы схватить… Бедняги! Возможно, они догадываются, что незнакомка послана мной, и предполагают, что ей поручено договориться об обмене… Они готовятся арестовать ее на выходе…
Зазвонил колокольчик.
Резким движением Люпен остановил господина Жербуа и жестким, властным голосом произнес:
– Ни с места, мсье, подумайте о своей дочери и будьте благоразумны, иначе… А вы, мэтр Дэтинан… Вы дали мне слово.
Господин Жербуа застыл на месте. Адвокат не пошевелился.
Не торопясь, Люпен взял шляпу. Она слегка запылилась, и он протер ее обшлагом рукава.
– Я к вашим услугам, дорогой мэтр, если когда-нибудь вам понадоблюсь… Мои наилучшие пожелания, мадемуазель Сюзанна, и привет от меня господину Филиппу. – Он достал из кармана тяжелые часы в двойном золотом футляре. – Господин Жербуа, сейчас три часа сорок две минуты, я разрешаю вам выйти из этого помещения… ни минутой раньше, чем в три сорок шесть, договорились?
– Но они выломают дверь, – только и смог сказать мэтр Дэтинан.
– Вы забываете о соблюдении закона, дорогой мэтр! Никогда Ганимар не осмелится ворваться в дом французского гражданина. Нам хватило бы времени на отличную партию в бридж. Но приношу свои извинения. Вы все выглядите несколько взволнованными, а я не хотел бы злоупотреблять…
