– Кто тебя спрашивает, – почти выплюнул ему в лицо Баренцев, и охранники подхватили Ярослава под руки. Дверь раскрылась, и его запихнули на зад-нее сиденье. В машине хорошо пахло, какой-то дорогой ароматизатор делал свою работу. Один охранник сел за руль, а второй сел к Ярославу назад. Вопрос был в том, куда сядет Баренцев. Наконец он кивнул, плюнул на мокрый асфальт и открыл переднюю дверь.
– Удобно? – хмыкнул бизнесмен, оглянувшись на своего пленника.
– Вполне, – кивнул Страхов и отвернулся к окну. Было приятно чувствовать тепло. Ноги замерзли, и чувствительность возвращалась через боль. Серега говорил, что не стоит рисковать здоровьем. Какая, к черту, разница, босым он будет или нет.
– Я чувствую энергию лучше, если мне ничто не перекрывает чакры, – возмущался Ярослав, втирая в ступни защитную мазь – жир и силикон помогут ему не остаться без ног. – Все это знают. Ботинок с открытыми чакрами еще не делают, так что не ломай образ.
– Ты хоть понимаешь, что это большой риск? – нахмурился друг. – А что, если он не придет? Если не увидит?
– Доверься высшим силам, – усмехнулся Страхов.
Что-то было в этом чудном, Баренцев никак не мог избавиться от ощущения, что совершает ошибку, применяя насилие к нему. Дашка говорила, что он – сильный ясновидящий, как святой. Что-то в этом парне было. Умный взгляд, какая-то странная уверенность в себе, которую никак не будешь ожидать от человека, бегающего босиком по улице. Чисто выбритое лицо. Красив, здоров и молод. Если бы где-то придумали такую штуку, как пересадка тела, Баренцев хотел бы пересесть вот в такое.
– Что ты имел в виду? – спросил он у Ярослава, который продолжал смотреть в окно и улыбаться. Машина двигалась по улицам Москвы, уличные пробки уже забивали городские артерии. Утро добрым не бывает.
– Отвечай, когда тебя спрашивают. – Охранник ткнул Страхова в бок. Тот повернулся и молча, с упреком посмотрел в глаза бизнесмена.
– Не трогай его, – буркнул тот. – Чего тебе моя жена наплела?
– Что ты умираешь, – пожал плечами целитель. – Что болен, у тебя рак. Только это не так. Ты не болен.
– Нет? – усмехнулся Баренцев. – Приятно знать. Сколько берешь за такие предсказания?
– Я бы хотел выйти из машины, – аккуратно попросил Ярослав.
– Нет. Ты сказал, что я должен остановиться. Что имел в виду?
– Ты должен остановиться и дать мне выйти из машины. Я не хотел ехать, говорить с тобой. Не могу помочь тебе.
– А какая мне нужна помощь? – сощурился Дмитрий Рудольфович. – Ты хоть понимаешь, с кем связался? Я могу тебя закопать, и никто никогда не узнает, что же такое трагическое с тобой случилось.
– Это вряд ли, – грустно улыбнулся Ярослав.
– Куда нам, босс? – спросил охранник.
– Ты обыщи его, – приказал Баренцев. – Давай рули в пригород. Устроим ему очную ставку.
– Понял, – кивнул тот и свернул на третье транспортное. Второй посмотрел на целителя. Он демонстративно поднял руки и дал себя ощупать. Рубашка, в кармане две тысячи рублей – эта сумма вызвала ухмылку у охранника. Тоже мне, сирый. На шее крест и еще какие-то не то медальоны, не то амулеты. Карманы джинсов пусты, ноги до странности теплые – непонятное дело.
– Так почему босиком? – поинтересовался Баренцев.
– Так лучше, – ответил Ярослав. – Вы не поймете.
– Это почему же? Я очень понятливый, – рассмеялся он. – Косишь под этих, под юродивых?
– Вам лучше остановиться.
– Что ты имеешь в виду? – нахмурился бизнесмен.
– Не знаю. – Страхов повернулся к нему. – Все, что знаю, что вы должны остановиться. Вам виднее, что делаете не так. Мне было видение.
– Видение? – окончательно разозлился Дмитрий Рудольфович. – Обо мне? Ну, давай, поделись.
– Этим не так просто поделиться, – покачал головой Страхов.
– Знаешь что, заканчивай. Скажи Дашке, не собираюсь на ней жениться, чего бы ты ни нагадал. Я и так на нее достаточно денег спускаю. И на тебя, как теперь понимаю, тоже.
– Понял, – кивнул Ярослав. – Остановитесь, прошу вас.
– Не люблю бить идиотов, но ты должен быть осторожен, – предупредил Баренцев.
Ярослав вдруг распрямил плечи, встряхнул головой и положил руку на плечо бизнесмена. Тот вздрогнул и хотел было сбросить ее, да не успел. Целитель заговорил.
– Посмотрите мне в глаза, прошу, – сказал он проникновенным голосом. – Я видел путника, чье сердце переполнено страхом и чувством вины. Страх фиолетовый, а чувство вины черное. Видел две дороги. И обе они – ужасные. Не знаю, что делать, чем вам помочь. У вас на руках кровь, а за спиной чернота. Я не должен был приходить сегодня. Думал, если вы меня не узнаете, буду свободен. Простите меня, так слаб, так малодушен. Но, правда, не знаю, как вам помочь.
Машина стояла в пробке, в ней была гробовая тишина. Баренцев с трудом скинул руку Ярослава и оторвал от него взгляд. Сердце стучало как сумасшедшее, и Дмитрий Рудольфович всерьез испугался, что может спровоцировать новый приступ.
Он открыл окно, холодный воздух ворвался в салон вместе со звуками и запахами – угарный газ, выхлоп, истеричные сигналы клаксона.
– Да выберись ты уже отсюда! – воскликнул босс в сердцах, стараясь выровнять дыхание. – Ненавижу Москву.
Охранник включил мигалку и принялся «расталкивать» окружающий автотранспорт, при необходимости открывая окно и крича на зазевавшихся «простых смертных».
– Не видишь, госнеобходимость! Ареста хочешь? Препятствуешь? – Охранник знал свое дело. Добравшись до светофора, они наконец поехали. Баренцев жадно дышал, подставив правую ладонь мокрым, почти теплым каплям то ли снега, то ли дождя, то ли солевой взвеси, которой всю зиму щедро осыпали дороги и которая теперь возвращалась солеными каплями.
– На набережной свободно, – пробормотал водитель, увеличив изображение во встроенном экране навигатора.
– Давай под кирпич.
– Нет, – прошептал Страхов и на миг испытал ужас от того, что остановить этот летящий под сигнализацией корвет уже невозможно. Вспомнил лицо Василисы, безжизненное, бледное, холодное, ее сухие бесчувственные губы, горячую кровь под своими ладонями. Серега сказал, что она уехала куда-то. Так лучше для нее.
Они вырулили на набережную, и водитель разогнал машину за несколько секунд до сотни. После невыносимой стоячей пробки было приятно рассекать дорогу и чувствовать биение ветра о ладони. Дмитрий Рудольфович повернулся к Ярославу.
– Как тебя хоть зовут? – спросил он. – Чтобы знать, кого хоронить.
– Черт, что за урод, – фыркнул водитель, кивнул на жутко старый и грязный «КамАЗ», тихо «вытошнившийся» откуда-то из-за поворота на пустую набережную.
– Что смотришь? Страшно, да? – заметил с ухмылкой бизнесмен. Водитель в это время сдал сильно вправо, чтобы обойти «КамАЗ». Ярослав ответил на взгляд без улыбки, совершенно серьезно. Он смотрел и это мгновение показалось вечностью для Ярослава. Так всегда бывает, когда ты – единственный, кто знает, что сейчас случится.
