Кажется, она не удивляется или делает вид, что ей все равно; моя мама просто потеряла бы дар речи, узнай она, чем я только что занималась. Особенно с Хардином.
– Большое спасибо, – говорю я.
– Я здорово провела сегодня время, Тесса, – говорит Карен, и мы снова обсуждаем теплицу, раскладывая сэндвичи по тарелкам.
Хардин ест молча, время от времени поглядывая на меня.
– Может, еще поработаем в следующие выходные? – предлагаю я и тут же со смехом исправляюсь. – То есть через выходные, конечно.
– Да, обязательно.
– Э-э, у вас будет тематическая свадьба или типа того? – прерывает нас Хардин.
Кен отрывается от своей работы.
– Ну, не то чтобы тематическая, мы будем в черном и белом, – отвечает Карен, нервничая.
Я уверена, он не спрашивал о свадьбе с того момента, как Кен сообщил ему об этом.
– А. Так что мне нужно будет надеть? – неожиданно спрашивает он.
Вижу реакцию отца – и мне хочется расцеловать Хардина.
– Ты придешь? – спрашивает Кен удивленно и обрадованно.
– Да… наверное. – Хардин пожимает плечами, снова кусая бутерброд.
Карен и Кен обмениваются улыбками, затем Кен встает и подходит к нему.
– Спасибо, сынок, это много значит для меня. – Он похлопывает его по плечу. Хардин застывает, но отвечает ему легкой улыбкой.
– Это отличная новость! – восклицает Карен, хлопая в ладоши.
– Да уж, – бубнит Хардин.
Я пододвигаюсь к нему и под столом сжимаю ему руку. Никогда не думала, что мне удастся заставить его согласиться прийти на свадьбу, не говоря уж о том, чтобы самому сказать об этом Карен и Кену.
– Я тебя люблю, – шепчу я ему на ухо, когда они отворачиваются.
Он улыбается и тоже сжимает мне ладонь.
– Как твоя учеба, Хардин? – спрашивает Кен.
– Хорошо.
– Я заметил, ты снова поменял свои курсы?
– И что?
– Ты все еще собираешься специализироваться на английском? – продолжает Кен, приободрившись.
Хардин, судя по всему, начинает раздражаться.
– Да.
– Замечательно! Я помню, когда тебе было десять, ты каждый день читал «Великого Гэтсби». Я знал, что ты увлечешься литературой.
– Что? Ты это помнишь? – мрачно спрашивает Хардин.
Я сжимаю ему руку, давая знак не раздражаться.
– Да, конечно, – отвечает Кен спокойно.
Ноздри Хардина расширяются, он прищуривается.
– Мне трудно в это поверить. Ты был постоянно пьян и, насколько я помню, порвал эту книгу в клочки, когда я споткнулся и пролил твой виски. Так что не пытайся предаваться совместным воспоминаниям, если не знаешь, о чем, твою мать, говоришь.
Он встает, и мы с Карен ахаем.
– Хардин! – говорит Кен, когда он выходит из комнаты.
Я бегу за ним и слышу, как Карен кричит на Кена:
– Тебе не следовало так далеко заходить, Кен. Он только согласился прийти на свадьбу! Я думала, мы договорились действовать постепенно! Надо было оставить его в покое!
И в перерывах между фразами слышны рыдания.
Глава 72
Хардин хлопает дверью спальни, когда я поднимаюсь по лестнице. Я поворачиваю ручку, ожидая, что она закрыта, но дверь поддается.
– Хардин, ты как? – спрашиваю я, не зная, что еще сказать.
В ответ он хватает с тумбочки лампу и швыряет ее в стену. От удара стекло разлетается по всей комнате. Отскакиваю назад, непроизвольно вскрикивая. Подойдя к столу, он отрывает от компьютера небольшую клавиатуру и кидает ее туда же.
– Хардин, пожалуйста, прекрати! – кричу я.
Не глядя на меня, он кидает монитор на пол с криком:
– Почему? Почему, Тесса? Он что, не в состоянии купить себе новый компьютер?
– Ты прав, – говорю я, наступая на клавиатуру.
– Что? Что ты делаешь? – спрашивает он.
Поднимаю клавиатуру и снова бросаю на пол. Я не совсем понимаю, что делаю, но клавиатура все равно уже сломана, и это кажется мне в данный момент самым правильным шагом.
– Помогаю тебе.
В злых глазах мелькает растерянность, но затем чувство юмора берет верх. Я поднимаю монитор и снова бросаю на пол. Когда я поднимаю его вновь, Хардин, улыбаясь, подходит ко мне, останавливается, берет за руку и присаживается на стол.
– Ты не сердишься, что я кричал на отца? – спрашивает он, лаская пальцами мои щеки.
Его зеленые глаза смотрят на меня в упор.
– Нет, ты имеешь полное право самовыражаться. Я не сержусь на тебя.
Он просто поругался с отцом, но почему я должна из-за этого злиться? Если, конечно, это не беспричинная вспышка гнева, но это не тот случай.
– Ну надо же! – говорит он.
Небольшой зазор между нашими губами слишком манит. Я наклоняюсь вперед и целую его, и он сразу размыкает губы. Я накручиваю на палец его волосы, и он стонет, когда я тяну их немного сильнее. Его гнев уходит, как отхлынувшая волна. Я толкаю его назад, и он поворачивает меня и кладет спиной на стол. Его руки сжимают мои бедра. Я отвлекаю его. Мысль, что я необходима Хардину, заставляет меня чувствовать себя ближе к нему. Я чувствую себя сильнее, нужнее, и голова моя откидывается назад, когда он, стоя у меня между ног, активно и страстно целует меня.
– Ближе, – стонет он. Его руки властно сжимают мои колени, и он подтягивает меня к краю. Я дергаю вниз его джинсы, и он отрывается от меня.
– Что?..
Он удивленно приподнимает бровь. Наверное, он думает, что я сошла с ума: сначала помогаю ему ломать вещи, теперь пытаюсь раздеть его. Может, так оно и есть. Мне это в данный момент неважно. Больше всего меня сейчас интересует то, как изгибаются ключицы Хардина в лунном свете, проникающем в окно, то, как осторожно он ласкает мое лицо той же рукой, которой несколько минут назад устраивал погром.
Без лишних слов охватываю его ногами и подтягиваю к себе.
– Честно говоря, я думал, что ты ворвешься сюда и скажешь мне «ВСЕ!»
Улыбаясь, он прижимается ко мне лбом.
– Ты был не прав, – напоминаю я.
– Да. Я не хочу сегодня больше спускаться вниз.
– Хорошо. Ты не обязан.
Он расслабляется и утыкается мне в шею. Не перестаю поражаться, как между нами все стало просто. Я ждала, что он огрызнется на меня, может, даже прогонит, но он ищет во мне поддержки. Вижу, он действительно пытается перебороть себя, несмотря на свой безумный темперамент.
